Колючий мед - [82]

– Но они заказали и оплатили именно эту скульптуру.

– А куда они денутся? Сейчас они уже вряд ли передумают, ведь так? А ты, если попробуешь, ничего не потеряешь, правда?

Наклонив голову, Бу с нежностью взглянул на нее. Его глаза светились.

– Ты готова помочь мне?

– Я хочу помогать тебе всем, что в моих силах.

Бу подошел к кушетке и молча лег рядом с Вероникой, обняв ее поверх одеяла.

2019

Как это ни иронично, мы с Эриком выиграли приз за лучшую радиопередачу года об отношениях мужчины и женщины. Церемония награждения совпала с моментом, когда новость о моем разводе стала достоянием общественности. Этот факт не мог остаться незамеченным для желтой прессы. Где бы мы ни появлялись, везде начинали перешептываться. Перед торжественным вечером я ужасно перенервничала и пришла уже в сильном подпитии. Запутавшись в подоле собственного платья, я упала на входе. Когда нам вручали приз – аляповатую бронзовую имитацию сердца с крыльями, – у меня возник синдром туннельного зрения. После церемонии одна журналистка хотела задать мне пару вопросов и, взяв меня на прицел, быстро выпалила:

– Ваш бывший муж говорит, что вы – последний человек на этом свете, которому он на месте других задавал бы вопросы об отношениях. Он считает, что вы – цитата – «обманщица, которая пытается заработать деньги на подлинном чужом несчастье». Прокомментируете?

Конечно, мне не следовало ей отвечать. Но я не сдержалась, сказав:

– Полагаю, ему лучше держать язык за зубами.

Получился подходящий заголовок для первой полосы.

«Совет Эббы Линдквист своему бывшему: «Держи язык за зубами!»

В качестве вишенки на торте моя книга «Разведись и будь счастлива» только что поступила в продажу. Возможности отозвать тираж не было, потому что меня связывали контрактные обязательства и аванс я уже успела потратить. Отдел издательства по связям с общественностью, наверное, втайне ликовал. Злорадные посты в социальных сетях и полные презрения статьи сменяли друг друга. Я стала удобной мишенью.

На протяжении всей своей карьеры я особенно усердно исповедовала принцип: «Никогда не предавайся злобе». Ох уж эта ненавистная злоба! Самый худший из всех грехов. Внезапно мое сердце оказалось переполнено ею. Том отказывался разговаривать со мной, а я на страницах своей книги повторяла, как заезженную пластинку, заумные советы: «Опасайтесь своего мужа, который в скором времени станет бывшим! Решайте с ним вопросы, касающиеся детей! Медитируйте, вспоминая светлые моменты совместной жизни! И главное – не предавайтесь злобе. Злоба парализует. Злоба заражает. Злоба оглушает, съедает изнутри, лишая тебя красоты. Злоба и гнев». Я так долго пропагандировала понимающее отношение к партнеру, что не могла понять природу собственной злости. Сам по себе развод в нашем обществе уже больше не считается позором, а вот неумение общаться с другим родителем своего ребенка – да. Выйдя из строя, мой электровеник, прежде обеспечивавший успех в медийной карьере, начал выметать на всеобщее обозрение сор и грязь моей жизни.

На работе предложили ненадолго взять отпуск без сохранения содержания, чтобы «прийти в себя». К тому же нашу редакцию планировали реорганизовать. Несмотря на то что «Лаборатория любви» взяла первый приз, было неясно, сохранят ли ее в сетке радиовещания. Руководство вынашивало идеи о новых программах, посвященных теме любви и отношений. Другие радиоведущие выстраивались в очередь. За углом жужжали исправные, здоровые электровеники.

В конце концов я уволилась, просто из гордости, получив в виде выходного пособия зарплату за несколько месяцев. «Даже при том, что книга про разводы не очень хорошо продается, могу же я заняться чем-нибудь еще? – думала я. – Продолжать писать статьи в газеты и выступать с лекциями. Может, нужно наконец сырорезку купить? А то у Эрика дома даже сыр нечем отрезать».

Но что-то во мне оборвалось. Когда я заходила в магазин за продуктами, мне постоянно казалось, что люди наблюдают за мной из-за стеллажей. Ведь я всегда делала огромные закупки для мужа и сына, а все, что нам было нужно с Эриком в дни без Оскара, умещалось в одной маленькой корзинке. У меня было странное ощущение, будто я живу не своей жизнью. Будто у меня есть другая жизнь, которая внезапно стала проходить без меня. Не забыл ли Том собрать Оскару еду в школу? Постирать его любимую одежду и высушить ее за ночь на батарее? От своей прежней жизни я устранилась физически, но часть моей души покидать ее отказывалась. Меня не оставляло чувство раздвоенности и одновременного присутствия в двух разных местах, оно превратилось в норму.

Эрик продолжал работать на радио, ему быстро нашли применение в других программах. Он пользовался популярностью, коллеги его ценили и к тому же, когда редакция обзавелась столом для настольного тенниса, признали королем пинг-понга. Многие, похоже, сочувствовали Эрику за то, что он оказался в центре грязного скандала с моим разводом. Сама же я сидела дома и, листая каталоги для заказа семян, пыталась заставить себя начать медитировать, вспоминая светлые моменты совместной жизни с бывшим мужем. Заставить себя писать списки дел и планировать. Взяться наконец за вопрос поиска нормального жилья для нас с Эриком. Начать жизнь заново, с чистого листа.