Колючий мед - [81]

– Это заболевание внутреннего уха. От него голова кружится. У одного моего учителя такое было. Правда, красиво звучит?

– Скажи еще раз.

– Болезнь Меньера.

– Не слышу. Ты оглушаешь меня.

Бу присел перед ней на корточки.

– Как близко мне нужно подойти, чтобы ты услышала?

– Думаю, еще ближе.

– Вот так?

– Еще чуть-чуть.

Его грудь касалась ног Вероники. Положив на нее ладонь, она почувствовала, как бьется его сердце.

– Я хотел бы расцеловать все твое тело, – произнес Бу низким голосом. – Может, разденемся и полежим рядом?

Он чуть заметно кивнул в сторону кушетки. Вероника знала, что должна отказаться. Знала, что ей следует ждать и блюсти себя. Но правда заключалась в том, что ей хотелось увидеть его обнаженным. Просто полежать рядом друг с другом.

– Тогда в нижнем белье.

Бу кивнул.

– Все, как ты хочешь.

Он взял Веронику за руку, и они неловко опустились на узкую кровать.

Когда он, не проронив ни слова, стянул с нее платье, во рту пересохло. Пару секунд Бу боролся с петлями бюстгальтера, но ему так и не удалось их осилить. В конце концов он сдвинул белье в сторону и добрался губами до сосков. Один раз ее уже целовали в грудь, правда, через платье – Биргер Шёгрен из параллельного класса, в тот вечер, когда праздновали Вальборг[31]. В школе он был единственным парнем-ровесником одного с Вероникой роста. Она запомнила в основном, как пыталась заставить его остановиться. А он все равно брал ее груди в рот вместе с тканью платья и жадно сосал, будто баллон с кислородом. Они стояли, прислонившись к дереву в парке, и Вероника ужасно боялась, что их увидят. Особого удовольствия ей это тоже не доставило.

Сейчас же у нее щекотало в груди оттого, что Бу касается ее соска. И все равно она радовалась, что грудь была не полностью оголена. Все-таки это очень чувствительный момент. А вдруг она не покажется ему достаточно красивой? Руки Бу, скользнув по бедрам, принялись ласкать ее поверх белья. Вероника не очень настойчиво, но все же пыталась убрать его руку.

– Подожди немного.

– Прости, я только хочу почувствовать тебя.

Вероника ощутила влажность между ног – как это неловко. Ее тошнило от возбуждения. Неужели так и должно быть? Ей было трудно отталкивать руку, когда так сильно хотелось, чтобы она продолжала изучать ее тело. Ведь если не отталкивать его, можно показаться распущенной. А если слишком жестко давать отпор, он, пожалуй, отступит. Это хрупкое равновесие требовало предельного внимания друг к другу. Как ей поступить? Лицо словно обдавало пламенем. Комната кружилась. В свои семнадцать Вероника была девственницей. Надо ли ей предупредить Бу, или это излишне? Может, он подумает, что она ведет себя по-детски и опережает события? Они слились в глубоком поцелуе. Его палец вновь приблизился к канту трусиков. Она чувствовала, как он медленно и методично продвигается внутрь, под резинку. Достигнув обнаженного лона, Бу застонал. Вероника открыла рот, коснувшись его плеча – оно оказалось соленым на вкус.

Чужой палец никогда не проникал в нее, только свой, и она никогда не прикасалась к мальчишескому члену. Сейчас она осторожно позволила своей руке скользнуть поверх трусов. Он был очень твердым. Размер ужаснул ее. Интересно, что из этого пенис, а что – мошонка? Вероника была не уверена, а под одеждой, да с закрытыми глазами разобраться трудно. Она шарила вокруг. Пальцы Бу медленно ласкали ее. Возбуждение достигло предела, но в то же время Вероника понимала, что должна остановить все это. Еще не время, и потом, надо же ей иметь хоть малейшее представление о перспективах совместного будущего с человеком, с которым она делит постель? С этими сбивчивыми мыслями Веронике удалось собрать свою волю и убрать его руку.

– Нам нужно подождать.

– Чего?

– Просто подождать – и все.

Разочарованные, они оба вновь опустились на тесную кушетку.

– Разве тебе не понравилось? – Бу посмотрел на нее. Его глаза блестели, зрачки расширились.

– Понравилось. – Ее голос звучал чуть громче шепота.

Прикоснувшись пальцами к губам Вероники, Бу заглянул ей в глаза. Волосы на его голове были взъерошены.

– Я могу подождать, если хочешь. Просто обидно, что всего на свете приходится ждать. Кругом только ждешь, ждешь и ждешь. Бывает, что ждешь слишком долго, а то, чего хочешь, так никогда и не случится. Ведь можно и опоздать. Как успеть все задуманное?

В сторону окна пролетела жужжащая муха.

– Не знаю. – Вероника беспомощно покачала головой.

– Поцелуй меня еще.

Она сделала, как он просил, но прежний их пыл куда-то испарился, и поцелуй вышел слюнявым и уже совсем не таким страстным. Бу погладил ее по волосам еще и еще. Потом, поднявшись, отошел к столу. Трусы на нем по-прежнему топорщились.

– Елки-палки, что мне с этим делать? – Бу махнул рукой в сторону недоделанной фигуры.

Вероника повернулась на бок, натянув на себя одеяло.

– А ты не можешь плюнуть на эту скукотищу? Сделай вместо нее другую скульптуру. Такую, чтобы идеально прямые линии были не так важны. Что-нибудь, чему можно растекаться и буйствовать.

– И что это могло бы быть?

– Ну, не знаю. Может, растение или цветок. Почему бы не чертополох, например? – Вероника повела плечами. Межу ног у нее по-прежнему пульсировало.