Коловрат - [58]

– Не согласился.

Коловрат вышел на улицу и повернул за угол терема, к конюшням. На высоком месте стоял терем князя Черниговского, но Коловрат не смотрел на окрестные леса и поля, укрытые пятнами первого снежка. Он хотел было уже позвать своих людей, но тут на балконе княжеского терема над его головой раздался громкий вопль. Совершенно нечеловеческий, истошный, полный безысходного горя и тоски.

Все посмотрели наверх, туда, где стояла Доляна. Девушка вцепилась в свои волосы и смотрела безумными глазами вдаль. Глазами, которыми, может быть, видела грядущее. Опешивший Коловрат повернул голову в ту сторону, куда смотрела Доляна. По высокому берегу Десны к детинцу и окольному граду скакал всадник. Не скакал даже, а гнал коня из последних сил.

Все замерли. Еще немного, и всадник исчез за высокими стенами. Вот неровный стук копыт по настилу в воротах, вот уже всадник на площади перед теремом. С губ коня хлопьями летела красная от крови пена, бока бешено вздымались. Еще миг, и прямо у ног Коловрата конь пал, ударившись о землю и застонав, как человек.

Рядом с конем упал и всадник, грязный, почерневший от мороза. Коловрат присел возле гонца, взял его голову в руки, тот открыл глаза и прошептал:

– Беда, Евпатий… поспешай. Горе…

Это был Апоница. Старый пестун князя Федора еще какое-то время смотрел на воеводу со слезами, а потом уронил голову на руки и потерял сознание.

Глава 9

– Монголы! – раздался крик, и по терему затопало множество ног.

Никто еще, услышав этот крик впервые, и подумать не мог, что долгие годы потом этот страшный крик на Руси будет звучать, обдавая ледяным смертельными холодом, и даже дети будут переставать плакать, прячась от самого ужасного на свете. И будет такое, что прятаться и искать защиты дети будут возле уже мертвых материнских тел.

– Монголы, княже! Под стенами стоят с бунчуком ханским. Послы, не иначе!

Князь Юрий поморщился, но тут же сделал строгое лицо, глядя на входивших в горницу трех монголов в мохнатых шапках и одного старика-половца, которого монголы толкнули впереди и что-то приказали на неприятном своем языке, похожем то ли на лай, то ли на злобное тявканье лисицы.

– Князь, пришли к тебе посланники великого хана Батыя, завоевателя половины мира, – заговорил половец по-русски.

– Что хотят посланники? – ровным голосом спросил Юрий.

Половец перевел, монголы засмеялись, показывая желтые зубы.

– Они хотят завоевать вторую половину мира, – перевел старик. – Но они говорят, что хан милостив и не станет жечь Рязань.

– Что хочет хан?

– Хан хочет десятой доли во всем: в князьях, во всяких людях и в конях. А также овсом для коней и пищей для воинов. Твои воины вступят в его войско, как это до тебя сделали другие. Хан поведет их убивать непокорных, если те окажутся глупы и откажут ему.

– Не горячись, княже, – тихо сказал Евфросин. – Не давай ответа, не показывай страха, не раздражай посланников. Пусть уезжают, а ответ пообещай дать позже.

Но монголы не стали ждать ответа. Наверное, это не первое их посольство в город, которое выдвигает такие требования князьям. Наверное, они видели всяких правителей. И тех, кто кричал и топал ногами, и тех, кто в ноги падал. Наверное, и убивали послов ханских, но что было за это непослушным, князю Юрию еще предстояло узнать.

– Мы уходим! – заявили посланники. – Хан ждет тебя с ответом на реке Воронеж, где стоит его шатер. – Посол поднял две руки и растопырил пальцы. – Столько дней будет ждать великий хан. Не придешь – сожжем Рязань, убьем всех жителей от мала до велика. Никому пощады не будет.

Князь Юрий, бледный от злости, сидел в своем кресле и смотрел на дверь, за которой скрылись монгольские посланники. Загалдели и разом заговорили бояре и старшие дружинники, стоявшие до того молча вдоль стен. Стали советовать и предлагать, как умаслить монгольского хана. Но большей частью стенали и выкрикивали, что, дескать, дожили и к нам незваная беда пришла, свалилась, как и не ждали ее.

– Что, Федор, от Игоря и Коловрата вестей нет? – спросил князь.

– Нет, – ответил Федор Юрьевич. – Георгий Всеволодович Владимирский передал, что и сам не придет, и помощи не пришлет. Сам хочет с Батыем сразиться и славу освободителя земли Русской завоевать. Давыд Ингваревич Муромский прибыл с полком. Следом идет князь Глеб Коломенский. И Олег Красный, и Всеволод Пронский придут.

– Мало этого, очень мало, – покачал головой Юрий Ингваревич. – Не хватает нам полков владимирских и черниговских. Может быть, еще и удачным будет посольство Коловрата. Хоть бы сам он тут был.

– Нужно идти к хану, – уверенно заявил Федор. – Как десять дней начнут иссякать, так и идти. С подарками, с речами льстивыми. Уговорить его не ходить на Рязань. Дань платить будем, куда деваться. А когда подойдут силы, то можно свое слово и назад взять. Обмануть безбожника не велик грех, ибо ложь во спасение и на благо всего княжества Рязанского, народа его.

Одобряюще загалдели бояре. Старые дружинники хмурили брови, хватались за рукояти сабель и блестели очами гневно. Но князь понимал, что все это лишь видимость. И неизвестно, сколько монголов подошло к землям рязанским, как велика их сила и есть ли эта сила. И не ждать десять дней, отпущенных ханским послом, а сейчас надо что-то решать.