Колонна и горизонты - [109]

В эти дни штаб дивизии организовал ветеринарные курсы для группы из пятидесяти человек, прибывших из всех наших трех бригад. В качестве помещений для курсов использовались лачуги, стоявшие на плоскогорье выше нашего лагеря. С раннего утра на просторном дворе отдавались звонким эхом удары молота по наковальне, слышалось пыхтение мехов, весело потрескивал в горне древесный уголь. Молодые бойцы учились правильно ухаживать за нашими верными спутниками — лошадьми. Учили всему, начиная от лечения лошадей и их кормления и кончая самостоятельным изготовлением подков.

Утром 25 мая мы вышли из лачуг навстречу первым солнечным лучам и увидели на горизонте необычное множество вражеских самолетов. Они пролетели над нами и скрылись за холмами. Вскоре издали донесся глухой гул, задрожала земля. Через некоторое время появилась новая волна самолетов, которые также пролетели над нашим расположением и скрылись в том же направлении. Мы ожидали услышать такой же гул, как после первой волны, но на этот раз его не последовало. Вечером все узнали о сильной бомбежке наших войск, о немецком десанте в районе Дрвара и о тяжелых боях возле пещеры и расположения офицерской школы при Верховном штабе. В эти дни Крсто Баич находился в Дрваре, в политическом училище.

Одновременно в конце мая немцы организовали наступление силами мощного моторизованного соединения — зловещей дивизии «Принц Евгений», которая в качестве проводников использовала группы четников из Мрконича. Наступление осуществлялось на участке Млиништа — Црни-Потоци. Наши разведчики возбужденно докладывали о десятках вражеских танков, грузовиках, полных солдат, мотоциклистах и легковых автомобилях со штабными офицерами.

Начались ожесточенные круглосуточные бои. Враг стремился любой ценой пробиться к Дрвару, чтобы поддержать свой десант. С раннего утра до позднего, вечера немцы волнами подползали к нашим позициям и поднимались в атаку, расплачиваясь большой кровью за каждый захваченный метр шоссе и железнодорожного полотна, тянувшегося к Млиниште.

Весть о том, что товарищу Тито угрожает опасность, обязывала нас любой ценой устоять перед натиском врага и обеспечить Верховному штабу и основным нашим силам отход из Дрвара. Путь к населенному пункту Црни-Потоци за три дня боев превратился для немцев и для нас в дорогу смерти. Атаки следовали одна за другой, изматывая и нас, и врагов. Кралевцы нередко вступали в рукопашный бой с противником. Убитых хоронили прямо на позициях.

Последние часы этого сражения были для бригады, пожалуй, самыми трудными. В боях отличился бесстрашный пулеметчик Андрес Келлер, немец по национальности, перешедший на нашу сторону, как и Харри Шихтер, о котором нам в госпитале рассказывал Йован Попович. В одной из атак Андрес был ранен, но поля боя не покинул. Он швырял в гитлеровцев гранаты и во весь голос кричал, что это «привет» от немцев, которые сражаются под красным знаменем и пятиконечными звездами с вышитыми на них золотыми нитками серпом и молотом.

В 16 часов командир 2-й роты белградского батальона доложил в штаб бригады — только доложил, не требуя подкрепления, — что у него осталось всего пять бойцов.

В последние минуты боя на боевых позициях из рук в руки начала передаваться записка со словами: «За нами Верховный штаб и товарищ Тито! Оборона должна оставаться неприступной!» В этот крайне напряженный момент воины белградского батальона с радостью услышали, что к ним прибыло подкрепление — 13-я хорватская пролетарская бригада под командованием прославленного Жежеля. Сразу же после прибытия товарищ Жежель занялся развертыванием своих батальонов и подготовкой их к отражению очередной атаки немцев. Он сообщил также, что Верховный штаб во главе с товарищем Тихо и госпитали находятся вне опасности.

Рассвет следующего дня мы встретили в длинной колонне, двигавшейся по каменистым холмам в направлении Гламочко-Поля. С первыми солнечными лучами мы ощутили неимоверную усталость. Сказались нечеловеческие усилия и длительное отсутствие сна. По суставам разливалась слабость; многие, покачиваясь, как пьяные, спали на ходу. Мы с трудом обходили огромные груды камней, которыми была усеяна местность.

Далеко в небе послышался гул самолетов. Этот налет застал нас в самом худшем положении: белые повязки и загипсованные руки и ноги выдавали нас немецким пилотам. Никакого укрытия поблизости не было. К нашему ужасу, на поле одновременно с вынырнувшими из облаков самолетами появилась длинная моторизованная колонна противника, которая, поднимая пыль, устремилась по шоссе в нашем направлении.

Наши подразделения остановились, словно окаменев, в огромном расщепе между небом и землей. Затем от них отделились два пулеметных отделения, которые в каких-то ста шагах залегли за камнями, чтобы прикрыть нас. Несколько позже к ним присоединились и две «базуки» — реактивные противотанковые ружья, сброшенные недавно с воздуха на Петровом поле западными союзниками. Поскольку «базука», или «джон бул», как мы ее еще называли, имела максимальную дальность стрельбы до трехсот метров, защита эта была крайне ненадежной. Расчеты «базук» и пулеметчики могли быть уничтожены противником с расстояния до пятисот метров, то есть раньше, чем мы смогли бы эффективно применить это оружие. Через некоторое время мы заметили четыре подозрительные точки в самом зените над колонной. Они начали осторожно спускаться вниз, что заставило нас растянуться вдоль дороги и залечь за камнями в тревожном ожидании.