Колонна и горизонты - [108]

После этого случая «визиты» немецких самолетов участились, и рота обслуживания вынуждена была уходить на километр от расположения штаба: там, в пастушьих хижинах, занималась учебой, высылала дозорных, получала пищу в термосах, а вечером возвращалась в Мирковичи, чтобы переночевать.

Через несколько дней фашистский самолет появился над долиной на рассвете. И снова только один. Рота уже отправилась к хижинам. Я почему-то задержался у штаба и теперь спешил догнать своих. Вдруг в районе расположения роты раздался оглушительный взрыв. Прибежав туда, я увидел ужасную картину. Оказалось, что бомба упала точно на хижину, в которой находился один из взводов роты. Очевидно, бойцы этого взвода, как и тогда работники штаба, думали, что если самолет не заходит на круг, значит, ему определен маршрут, опасности нет, а поэтому никто из них не стал прятаться в лесу.

Останки погибших бойцов были захоронены их товарищами. Для роты и штаба дивизии это был печальный день, потому что погибли испытанные, закаленные в боях люди. К сожалению, их имен я не знал.

По-видимому, кто-то из самого нашего окружения с большой точностью наводил вражеские самолеты. Подозрение пало на хозяина дома. Он был арестован, но на допросе категорически отрицал свою вину. При обыске в подвале дома был найден радиопередатчик, по которому хозяин поддерживал прямую связь с гитлеровцами из Баня-Луки. Узнав о том, что он раскрыт, хозяин ночью повесился в сарае, где его содержали под следствием.

ПРИКАЗАНО ВЫСТОЯТЬ

Я уже начал втягиваться в тихую, размеренную жизнь этого оторванного от остального мира поселка, и поэтому у меня сделалось неспокойно на душе, когда на шоссе вдоль ущелья вытянулась штабная колонна, готовая к маршу. Васо Йованович, сидя в седле, разговаривал с Владо Щекичем, громко восторгаясь красотами гор и ущелий возле Угра, которые уже неоднократно заставляли нас выбиваться из сил. Недалеко от них Крсто Баич о чем-то оживленно спорил с Оскаром и, покатываясь со смеху, то и дело разводил руками.

Из-под мокрых листьев, а кое-где из-под снега, уже показывались первые цветы. В воздухе пахло дождем и распускающимися почками. Кто-то из бойцов вслух пообещал себе вернуться в этот край после войны, чтобы вдоволь налюбоваться красотой здешних гор.

На ночной привал мы остановились в недавно освобожденном Мркониче.

Проснувшись утром, я увидел, что вокруг меня лежат складские мешки и ящики. Склад помещался на окраине города в сарае с проломленной крышей. В ожидании завтрака, который давно уже стал для нас и обедом, я вытащил из багажа наш ротный патефон и поставил пластинку, чтобы поднять настроение товарищам. Пластинка не успела докрутиться и до половины, как на соседнем пустыре глухо застучал станковый пулемет. Он находился примерно в двухстах шагах от меня. Стрельба оглушила меня. Тыловые подразделения в панике складывали на повозки имущество, а взводы ринулись вправо, надеясь укрыться за ближайшими холмами. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы батальон «Раде Кончар» не ударил гитлеровцам во фланг и не остановил их.

Теперь немцы все чаще стали внезапно нападать на наши тыловые подразделения, используя для этого специально подготовленные группы силою до взвода или отделения. Эти группы были вооружены автоматами, пулеметами, легкими минометами и имели в своем распоряжении радиостанцию. Они скрытно обходили наши передовые отряды и походное охранение, затем внезапно нападали на командные пункты, госпитали, штабы и, уничтожив их, почти без потерь отходили к своим. Такие вражеские действия очень сильно дезорганизовывали управление и снабжение войск.

Гитлеровцы, как правило, умело выбирали момент для нападения. Нередко от них страдали наши боевые подразделения, остановившиеся на привал. Причиной больших потерь в этих случаях с нашей стороны было притупление чувства бдительности: находясь в тылу своих войск, эти подразделения уверовали, что им ничто не угрожает. Подобным налетам подвергались и некоторые подразделения, действовавшие на горе Лисине.

Цветущие сливовые сады в поселках под Мрконичем, серебристые, особенно после дождя, россыпи камней, живописные рощи — все это великолепно украшало местный ландшафт. После марша мы разместились в покинутых горных лачугах с каменными стенами. Внизу, в поселке Пецка, взору открывалась довольно пестрая картина: на фоне зелени и цветов белели длинные ряды выстиранного белья нашего дивизионного лазарета. Меня сильно влекло именно туда. Хотелось увидеть своих товарищей из молодежного актива, где секретарем после моего ухода был назначен Радомир Брайович.

Однажды вечером разведчики привели здоровенного парня в потертой темно-зеленой форме домобрана. Парень клялся, что пришел сюда, чтобы сдаться нам в плен. Несколько позже, изучив его намерения, мы выяснили, что это переодетый усташ, получивший задачу разведать боевые порядки наших войск, в особенности тех, чьи бойцы на пятиконечной звезде имели вышитые серп и молот. Усташ утверждал, что начавшиеся действия специальных групп противника предшествуют очень крупной операции вражеских войск. О готовящемся десанте он ничего не сообщил. Гитлеровцы осуществляли подготовку десанта в строгой тайне, и, вполне вероятно, усташ попросту о нем не знал.