Колокольчики мои - [9]
— Мы с Арканей такую тайну знаем!.. Двое во всём мире. Вот!
— Таких тайн не бывает.
Егор рассмеялся. Знала бы она, кто в их посёлке проживает — по виду такой неприметный, в кепочке с горошком ходит!
Елена Васильевна очень красиво вывела на доске букву Б.
— Какая это буква, ребята? — спросила она.
— Б-э-э! — затянули вразнобой. А Егор дольше всех тянул.
— Тарантин, у нас не урок пения, — сказала Елена Васильевна.
У Кати развязалась ленточка. Егор дёрнул за косу:
— Завяжи!
— Ты нарочно развязал! — сказала Катя.
— Я развязал? Нужно мне очень!
Катя неумело завязала ленточку. Признаться, Егор и сам бы завязал ей бантик, если б никто не видел.
— Тебе, наверное, мама косы заплетает? — спросил он.
— Я ещё не умею.
Егору очень хотелось иметь сестрёнку и заплетать ей косички. Как-то к ним приезжала в гости мамина подруга тётя Галя с дочкой Светой. По утрам тётя Галя расчёсывала Свете волосы и заплетала в толстые маленькие косички. Когда Света уехала, Егор заскучал. Если б она была его сестрёнкой, то всегда бы жила у них дома. Но у неё был свой дом, и брат тоже.
До конца урока ещё оставалось время, а Елена Васильевна уже всё рассказала про букву Б.
— Дети, кто хочет прочитать своё любимое стихотворение? — спросила она.
Все стали смотреть, кто в потолок, кто в окно.
— Разве вы не знаете стихов?
— Я про дядю Стёпу знаю, — робко сказала Катя. — И про Айболита.
И тут сразу все вспомнили свои любимые стихи, подняли руки, и Егор тоже. У него было любимое стихотворение, даже целая поэма — «Мцыри», которую написал Михаил Юрьевич Лермонтов. Отец Егора всегда так говорил, уважительно: «Михаил Юрьевич Лермонтов», а не просто «Лермонтов». Эту поэму Егор слушал с самого раннего возраста, она была для него вроде колыбельной. Когда он содержание ещё не понимал, то засыпал под голос отца. А когда стал понимать, то, наоборот, не мог уснуть, потому что в поэме всё кончалось плохо. Мцыри умирал, а Егорка, отвернувшись к стене, плакал.
— Не забивай ребёнку голову, — говорила мама отцу. — Ему ещё рано.
Но Егор не считал, что ему рано.
Все тянули руки и кричали:
— Я хочу прочитать, я хочу!
Елена Васильевна дождалась, когда стало тихо.
— Иди, Тарантин, прочитай, — сказала она.
Егор вышел к столу, сунул руки в карманы, прищурил глаза.
тихо произнёс он и посмотрел на Елену Васильевну.
Елена Васильевна не поняла, про какие такие года он напоминал, и смутилась.
Егор задумался. Он решил прочитать самое страшное место в поэме: встречу Мцыри с барсом.
произнёс он и оглядел класс; все ли поняли, что ему грозит? Кажется, никто ничего не понял, кроме Аркани, который весь подался вперёд, словно собирался броситься на помощь.
Тогда Егор вытащил из карманов руки, сжал кулаки.
Голос его креп.
По мере того как приближалась встреча с барсом, он говорил всё громче и громче. У него уже мурашки по коже бегали от предстоящей схватки.
крикнул Егор.
В классе была жуткая тишина. Катя сидела, открыв рот.
Бой с барсом кипел вовсю. Егор размахивал руками, приседал, лицо его раскраснелось, глаза горели. Наконец он вытер пот, устало вздохнул. С барсом было покончено.
снова тихо, почти шёпотом, произнёс он и посмотрел на Елену Васильевну.
— Садись, Тарантин, садись, — сказала Елена Васильевна.
Ей было очень смешно, но она это скрывала. Тем более, что в классе всё ещё стояла тишина. Кто-то икнул.
— Ты правда его победил? — прошептала Катя.
Егор кивнул.
— Дети, — сказала Елена Васильевна. — Егор Тарантин нам очень выразительно прочитал отрывок из поэмы Лермонтова «Мцыри». Лермонтов — великий русский поэт. В поэме «Мцыри» рассказывается о том, как пленный мальчик воспитывался в монастыре, вдали от родины. Он был сильный духом и решил бежать из неволи. В лесу он встретился с барсом, о чём и прочитал нам Егор. Мцыри так и не удалось увидеть родину, его вернули обратно в монастырь, где он и умер.
— Так это не про тебя-а! — протянула Катя и обиженно надула губы, словно Егор её обманул.
— Про меня!
— Не про тебя!
— Про меня! — Егор так захотел, чтоб это было про него и чтоб Катя губы не надувала, что сам поверил. Он же видел во сне и Мцыри, и монастырь, и гору Казбек, и по этой горе Мцыри карабкался, а преследователи за ним гнались. В поэме, правда, этого нет, но, может быть, Лермонтов не всё написал. А потом Мцыри сорвался с Казбека и полетел вниз, цепляясь за камни. Так это же не Мцыри падал, а он, Егор. Внизу разверзлась такая бездонная пропасть, что невольно вырвался крик. От этого крика проснулась бабушка, испугалась, давай его будить. А потом он долго не мог уснуть и всё придумывал, как бы ему спастись.
— Не про тебя, — сказала Катя. — Это давно было.
— А может, я жил, потом умер, потом снова родился.
— Так не бывает.
