Колледж Святого Джозефа - [17]

А четвертая – длинноногая шлюшка – ты ведь ее заприметил уже правда, любитель малолеток? Четвертая, друг мой – губернаторская дочка. Красотка, активистка, борется за права животных, бомжей и всех, кто попадется под руку. Обожает конфликты, дай только встрять. Получится у тебя ее приручить? Не получится. Она таких, как ты, на завтрак ест. С детства.

- И что? - заинтересовался режиссер.

- А то, что эти четверо – любимцы «святош». Школа Святого Иосаафа — лучшая школа города. «Святоши» задают моду. Теперь резюмируем: вся молодежь города равняется на «святош», «святоши» равняются на этих четверых, этими четырьмя рулю я. Как тебе цепочка?

- А еще трое из них дети богатых родителей, - поморщился Яичкин, не отрываясь глаз от Сони, которая забирала у официантки заказанное пиво и закуски – «огненные» куриные крылья и что-то дымящееся в кастрюльке.

- В среде молодежи всё решает обаяние личности! Деньги – дело четвертое, - авторитетно заявила Заваркина, - вот эти четверо – обаятельные. И я – обаятельная. А ты? А ты –  уныние в хипстерской футболке.

Яичкин нервно рассмеялся.

- Знаешь, почему они не видят опасности в Шреке? - продолжала Заваркина, придвинув губы к самому уху режиссера. Пьяные и залихватские интонации в ее голосе начисто исчезли, - потому что не проводят параллели между взорвавшейся птичкой на ветке и убийством птички в реальности. Не то, что ты, маленький садист. Ты или не ты уже в достаточно сознательном возрасте - десять лет, не шутка - в течение двух часов убивал голубя колготками, набитыми песком? Что сделала тебе невинная птица, Яичкин? - Заваркина заговорила вкрадчивее, - они не видят опасности в Шреке, потому что они не жестоки, как ты. Ты до сих пор  радуешься возможности кого-нибудь покалечить? Юные души, например? Душегуб. Как тебе не стыдно, а? Они ведь такие юные и невинные. У них такие живые умы! А ты хочешь их лишить возможности познавать мир и изучать другие культуры.

Заваркина покачала головой. Не было понятно, шутит она или серьезно. По виску Яичкина стекла капля пота. Он молчал, с ненавистью уставившись в стакан с пивом.

- У тебя ничего не выйдет, - яростно прошипел он, подняв на нее глаза.

- Еще как выйдет, - Заваркина ехидно улыбнулась и встала, - пари? У тебя свои ресурсы, у меня свои. В конце учебного года померяемся достижениями. Идет?

- У тебя ничего не выйдет, - упрямо повторил Яичкин.

- Не утруждайся аутотренингом, здесь слишком шумно, - хихикнула Заваркина, - увидимся в мае. Расскажешь: каково оно – всегда быть на втором месте?

- А бомбу ведь сделал не твой сын, - вдруг спросил Яичкин.

- Нет, - спокойно ответила Заваркина.

- То есть они подставили твоего сына, - победно уточнил Яичкин.

- Ага, - легко согласилась та, - и я им уже даже наказание придумала.

С этими словами она в два больших шага вернулась на танцпол к Зуле. Егор уже выводил песню про Молли – «радость и отраду для подонка и бомжа». Заваркина отняла у Зули стакан с сидром и отпила глоток.

- Он тебе в спину что-то проскрежетал, - сообщила Зульфия, с любопытством наблюдавшая за их разговором.

- Злится, импотент.

- Тебе про импотенцию доподлинно известно? - засмеялась Зуля громко и заразительно. Сама она называла этот смех словом «взоржать».

- Упаси меня Вэстонс, Джеймесон и Гиннесс, вместе выпитые, - улыбнулась та.

Зуля оглянулась. Яичкина уже не было.

- Ну-ка, сассанах, у***вай домой! - завопил Егор, - этот остров нам родной, а вам – чужой. За эти сотни лет нас за**ал ваш бред!!! Я не бритт, не англичанин и не сакс. Я – ирландец, а не чахлый п**орас! Хватайте Юнион Джек и ускоряйте бег! Чтобы больше нам не видеть вас вовек!

- Аминь, брат! - крикнула Заваркина что есть сил и подняла стакан. Егор улыбнулся.

Глава пятая. Лестница, ведущая в никуда.

Раиса Петровна со странно загорелым лицом, оттенком ударявшим в желтизну, уже начала классный час.

- Отлично выглядите, - заявил Егор, едва распахнув дверь.

Раиса стояла у доски, а весь класс – по-сентябрьски нарядная кучка старшеклассников – сидели на своих местах и делали вид, что слушают. На самом деле они перешептывались и перемигивались, перебрасываясь записочками и даже шныряя по классу.

- В этом полугодии я разобью вашу четверку, уж не обессудьте, - сообщила Раиса тоном, не терпящим возражений.

- Раиса Петровна, - Егор будто весь превратился в улыбку, - неужели вы будете так жестоки? Кстати, откуда такой загар? На море были?

- В сельской местности, - кокетливо ответила Раиса.

Кирилл за его спиной неслышно хмыкнул и направился к первой парте в ряду у двери. Его место последние четыре года не менялось: он сидел с робкой Катей Избушкиной.

- Мне, как самому красивому и широкоплечему, снова отправляться назад? – с иронией спросил Егор.

Соня и Дженни сели вместе под неодобрительный взгляд Раисы. Они всегда садились вместе, с первого класса, как бы не пытались их разлучить. Их парта была третьей в среднем ряду, через проход от Милы Косолаповой, за Ильей Дворниковым. Отец Ильи был крупным промышленником и в виде благотворительности содержал сеть приютов для бродячих животных, в которых Соня работала волонтером.