Колебания - [156]

Девушка вышла быстро, несколько торопливо, но в то же время лицо её, освещённое желтоватыми фонарями, казалось спокойным, и будто само светилось тихим сиянием. Она была одновременно и взволнованной, и совершенно умиротворённой. Так чувствует себя человек, мучаемый каким-либо вопросом, но знающий, что совесть его чиста, поскольку он предпринял уже всё возможное для разрешения этого вопроса.

Она едва заметно улыбалась чему-то, и тревожно, и радостно, пару минут ещё стоя у самой церкви, а затем перекрестилась три раза, склонив голову, и, не снимая платка, легко, невесомо, будто ангелы подхватили её и понесли, отрывая от земли, ушла по заснеженному тротуару в направлении высотных жилых домов, тёмными прямоугольниками возвышающихся вдалеке.

Чем больше она работала, чем дальше уносилось время, тем нестерпимее беспокоила Леру необходимость и — казалось — невозможность понять и почувствовать, на своём ли она пути и верно ли всё, чему посвящает она каждый свой день. «Кем же мне быть, Господи, кем мне быть?», спрашивала она душой в миллионный и тысячный раз и не находила ответа. «Подскажи мне, выведи, точно за руку, из сомнений и беспокойства; я хочу знать, для чего рождена, — для чего Ты меня сотворил». И всё ей казалось, в недоумении и испуге, что Он стал глух, вдруг покинул её, отвернулся. Она не гнала эти мысли прочь, едва лишь заметив их; она вглядывалась в них с интересом, с настороженным любопытством, прислушивалась к себе — так ли это? Правда ли? И тогда слышала, как что-то шепчет, что это обман; кто пытается обмануть её? Её же собственный страх, неверие, слабость? Лера не знала; и она продолжала искать ответы,

«Ты дай же мне сил осознать, для чего я и кто я; я столько об этом просила — но всё ещё путаюсь, сомневаюсь, не знаю. Я всё здесь люблю — всё, что есть в Твоём мире прекрасного; но где в точности мое место среди всего этого?»

Лера шла к своему дому, ещё видя прямо перед собой службу, на которой побывала, чувствуя запах ладана и слыша пение; ей становилось легко и светло от этого, и только одно было огорчение — молиться искренне и по-настоящему в церкви у неё всё ещё не выходило. Она и сама не верила тем словам, что произносила, она стремилась прочувствовать их, но никак не могла.

И всё-таки что-то тянуло её возвратиться — снова и снова; что-то как будто звало, направляло, не отпускало и просило вернуться. И она возвращалась — к пению, к свету, к бликам свечей на золоте, к чудесному запаху, который один, казалось, способен был очистить и излечить душу.

Шагая по тротуару вдоль автомобильной дороги, Лера стала вспоминать вдруг сон, приснившийся ей в ту ночь — странный, чудной. Что же он значил? Ей снилось, что она идёт по широкой асфальтовой дороге, рассекающей на две части густой и дикий лес. Стоит пасмурный, но светлый и тёплый летний день. Лера идёт зачем-то по этой совершенно пустой дороге, но страха не чувствует, а знает лишь, что так нужно. Лес шумит ветром, издалека доносящим пение птиц, и ни зловещей напряжённости, ни угрозы не мерещится Лере в окружающем мире, и она идёт всё дальше и дальше, и кажется, что и впереди, до самого горизонта, будет одна и та же ровная дорога, зелёный лес и солнечное тепло. Но вдруг справа что-то светлое мелькает среди пышной зелени. Прищурившись и в нерешительности замерев на секунду, Лера делает затем шаг в сторону и с широкой асфальтовой дороги сворачивает в лес. Ступив на мягкую землю, покрытую еловыми иголками, она замечает мельком, что это приятнее, чем чувствовать под ногой асфальт. Через несколько шагов, раздвинув сплетённые еловые ветви, она видит перед собой возвышающийся над землёй вроде как небольшой холм, похожий на землянку, но будто каменный. Подойдя ещё ближе, она видит деревянную дверь в этом белом каменном возвышении, а, открыв её, лестницу, ведущую вниз, — точно как бывает в подвалах. Изнутри веет сыростью и холодом, а солнечные лучи будто бы поглощаются непроницаемым мраком, совершенно не освещая его. Но Лера, слегка наклонившись, переступает порог, ничего не боясь.

Глаза странным образом не привыкают к темноте, и она ничего не видит. Осторожно и медленно ощупывая ногой каждую следующую ступеньку, Лера постепенно спускается всё ниже и ниже, и кажется, лестнице не будет конца. Чем дальше она идёт, тем холоднее и сырее становится, а с потолка иногда падают на неё капли воды. Лера оглядывается назад — далеко вверху остался крошечный светлый прямоугольник выхода — но ей не хочется возвратиться. Она идёт дальше. Вдруг, вновь привычным образом желая ощупать следующую ступень, она чувствует, что нога не опустилась вниз, а странно и внезапно упёрлась во что-то — в ровный и твёрдый пол. Значит, лестница кончилась. Лера по-прежнему ничего не видит. Тогда она решает держаться ближе к стене, чтобы идти на ощупь. Она делает несколько шагов вбок и стукается о стену. Прикасается к ней рукой — стена холодная, сырая, скользкая. Но Лера двумя руками прикасается к стене и идёт так несколько минут — как вдруг что-то вспыхивает наверху. Она поднимает голову, смотрит на потолок и видит, что там зажёгся маленький, но очень яркий огонёк. Лера вглядывается — он совсем не слепит глаза, он не похож ни на свечку, ни на лампочку, ни на звезду. Он просто излучает яркий и ровный белый свет. Тогда Лера продолжает идти, по-прежнему прикасаясь к стене, потому что света этого огонька всё же недостаточно для того, чтобы осветить Лере весь путь. Она идёт дальше. Вдруг снова над ней что-то вспыхивает — это ещё один огонёк, и чуть дальше ещё один, и ещё. Постепенно весь потолок начинает загораться огоньками — маленькими и большими, более яркими и совсем тусклыми. Весь потолок сияет и переливается. Лера по-прежнему не понимает, какова их природа. Вскоре их света становится достаточно для того, чтобы можно было идти, ни за что не держась. И тогда Лера убирает руки с холодной и склизкой поверхности стены — но в этот момент до неё что-то дотрагивается. Еле заметное, мягкое, щекочущее прикосновение — Лера смотрит и с удивлением видит, что из стены к её руке потянулся зелёный росток и обвился вокруг запястья в тот момент, когда она решила убрать руку. Росток не стягивает её, лишь образует широкую петлю в воздухе вокруг запястья и слегка касается кожи. Лера другой рукой аккуратно придерживает этот росток, высвобождая ту руку, и тогда, от повторного прикосновения, на ростке вдруг распускается чудесный, никогда прежде невиданный Лерой цветок. Он размером с половину её ладони, небольшой, но с чудесными широкими лепестками, и похож одновременно на розу и на раскрывшийся тюльпан. Лера с удивлением смотрит на него, а росток с цветком качаются в воздухе, протянувшись от стены, как живые. Огоньки на потолке озаряют всё мерцающим белым светом. Лера прикасается к стене ещё раз — и тут же появляются новые ростки с такими же цветами, и с другими — синими, розовыми, жёлтыми. И Лера, смеясь, начинает быстро прикасаться к стене везде, куда только может дотянуться, и вот уже вся стена становится как бы оплетённой диковинным плющом-виноградником — не таким, какой Лера обычно видела в жизни, а каким-то особенным, с удивительными цветами, держащимся, к тому же, на голой каменной стене. Постепенно ростки плюща оплетают уже всю стену, до самых огоньков на потолке, и тогда Лера приступает ко второй стене. Вскоре она оказывается как бы в волшебном коридоре, освещенном яркими огоньками. Свет переливается на разноцветных лепестках, играя розовым, синим, оранжевым, лазурным, и Лера стоит посреди этого чуда и улыбается. Далеко впереди, насколько хватает глаз, она видит всё то же самое — сияющий потолок и коридор из зелени и цветов. И всё это — от её прикосновения? Вот почему она не испытывала ни страха, ни отвращения, вот почему решила зайти… И она продолжает идти, желая узнать, что ещё её ожидает. Идёт она долго, и по-прежнему вокруг неё всё то же самое: огоньки и цветы, и воздух, наполненный странными ароматами. Наконец ей кажется, будто вдалеке что-то блеснуло. Лера ускоряет шаг, и внезапно оказывается у подножия каменной лестницы. Впереди, далеко вверху, светится бледным прямоугольником выход — почти такой же прямоугольничек, как тот, в который она прошла, чтобы попасть сюда. Лестница вновь кажется ей бесконечной, но вот прямоугольник увеличивается, он всё ближе, ещё несколько шагов — и Лера уже у самого выхода. Она слегка нагибается и выходит на улицу. Перед ней нет леса. Перед ней нет вообще ничего из того, что было с другого конца тоннеля, когда она заходила туда. Лера стоит у выхода и с удивлением смотрит вокруг: перед ней бескрайний океан, простирающийся насколько хватает глаз, величественный, спокойный, пенящийся у сырого песчаного берега. Слышится отдалённый крик чаек… Лера вдыхает воздух — он солёный, прохладный… Вдруг одна из чаек вскрикивает особенно громко — и в этот момент Лера просыпается.