Колебания - [143]

Сущим мучением были эти звонки. Всякий раз приходилось ждать бесконечно долго, пока, наконец, проклятая трубка в середине стола не смолкнет; Фатин-младший не мог позволить себе сразу нажать «отбой» — один раз это могло бы ещё сойти за случайность, но два, но три?.. А если понадобятся вдруг деньги, а если какая помощь… Нет, лучше уж выслушать, лучше уж не просто отставить трубку от уха — лучше бросить её на стол, включив громкую связь, — чтобы, не слушая и не вникая в то, что отец говорит, всё же как бы контролировать происходящее, вовремя успевая мычать и поддакивать, а главное — чтобы вовремя ответить: «Пока!», когда тот попрощается.

Когда же, спустя приблизительно год с момента свадьбы Фатина-младшего и также с момента основания отцом издательства, сердце Юрия Владимировича внезапно остановилось, первое, о чём подумал, узнав, Геннадий, было то, что больше не придётся ему уже никогда выжидать, чуть ли не скрежеща зубами, когда же стихнет в середине стола ненавистная трубка, будто дурацкое радио, которое невозможно выключить.

*

На следующий же день после похорон Геннадий сидел вновь за ноутбуком и просматривал особенно понравившийся ему ролик с танцующей туалетной бумагой. Посмеиваясь и хмыкая, следя за тем, как дергает ручками и ножками толстый белый рулон, Фатин, не отвлекаясь от просмотра, одновременно что-то соображал.

Он сосредоточенно и нахмурено думал об издательстве.

Никогда особенно не любивший отца и не понимавший всех его разговоров об искусстве и литературе, Фатин вдруг ясно понял одно: отец оставил ему бизнес — какой-никакой, конечно, не автосалон и не сеть ресторанов, а лишь маленькое и никому не нужное издательство, и, конечно, он сам, Геннадий, испытывает перед этим словом — издательство — некий неприязненный страх, — но однако ж это бизнес, и с него, вероятно, можно получать деньги. Человеком Фатин всегда был решительным, упрямым и самоуверенным, да к тому же несмотря на отсутствие образования тем не менее жаждал денег и искал выгоды, а так как почему-то ему не удавалось пока извлечь её ни из одного своего занятия и ни из одой ситуации, он некоторое время мечтал даже упростить себе жизнь, женившись на богатой женщине. Теперь же Фатин пораскинул мозгами — и решил окончательно и бесповоротно, что ему следует возглавить отцовское издательство — чем бы оно ни занималось. Несомненно, что он с лёгкостью и за считанные дни разберется в этом новом деле: «Уж ненамного это сложнее, чем поезд-то в тоннеле метро водить. А уж как я с ним управлялся!..» — припомнил Геннадий, и его маленькие бледные глазки забегали и заблестели.

Отец завещания не оставил, и Фатин-младший без особенных сложностей сделался новым главой издательства, с чем сам же себя в первый день и поздравил, выпив полбутылки вина в своем новом кабинете начальника; вторую половину он разлил нечаянно на пол, отчего мгновенно пришел в ярость и пригрозил Алине, молодой девушке-секретарше, что если через минуту пол не станет обратно белого цвета, она может убираться вон.

В следующую неделю Фатин отчетливо понял, что каждый сотрудник, вплоть до грузчика, нестерпимо его раздражает, и незамедлительно уволил всех, решив нанять новых. Среди новых оказался и Максим, который по мнению Фатина, изумительно подошел на должность редактора — или куда он там собирался — тихий, пунктуальный и исполнительный, он не перечил и не высказывал своего мнения, сознавая, по всей видимости, что оно не может представлять ни малейшего интереса. С каждым новым кандидатом Фатин беседовал лично, всё свое внимание обращая на то, как человек отвечает ему. Если на собеседовании Фатиным были замечены в соискателе следующие черты и склонности: самоуверенность, многословность, живость и инициативность, то он сразу же приглашал следующего. Полностью сформировав таким образом спустя месяц новый коллектив, Фатин принялся следом на практике разбираться, что же такое издательство.

Анализ бюджета, расходов и прибыли оказался совершенно неутешительным. Становилось очевидно, сколько Фатин ни пытался убедить себя в обратном, что издательство — это и в самом деле не автосалон и даже не ресторан. Менее упорный и более сообразительный человек тут же бы сдался, но Фатин ощутил вдруг нечто, походившее на спортивный интерес. И хотя выхода из положения он никакого не видел, но бросать бизнес, наличием которого так гордился, он наотрез отказывался.

Что же такое издательство? Совершенно ясно было, что оно публикует тексты. Издаёт книги. В связи с этим Фатин быстро сообразил, что одной из его задач будет утверждать текст к публикации либо выкидывать в урну. Вскоре он также заметил, что акт выкидывания текста отчего-то доставляет ему особенное удовольствие — и оно было прямо пропорционально степени жалости, отражающейся на лицах сотрудников. Далее, пополняя ряд наблюдений, Фатин определил наконец для себя, что же такое литература, словно бы разгадал неприятную загадку, которая не то чтобы сильно его беспокоила, но с которой он не раз сталкивался в жизни ещё со школьных времён. Теперь же он постиг эту тайну: очевидным было, что определённые тексты при их публикации увеличивают, хотя и незначительно, небольшие цифры на счету его карты, а также делают шаткое положение издательства чуть менее шатким, в то время как от других текстов, наоборот, уменьшаются цифры и в целом снижается и без того низкая популярность товара, выпущенного издательством «НВЛ». Тут проявились вдруг необычайные способности Фатина к обучению и аналитике: за какие-то несколько недель он в совершенстве освоил практический навык, позволяющий ему по одному лишь названию рукописи мгновенно определять, к какой категории относится данный текст. Именно тексты, относящиеся к первой категории, и приходили теперь на ум Фатину, когда кто-то произносил при нем слово