Колебания - [142]

Особенно сильно эти мысли стали беспокоить её после получения писем. В один из мартовских дней Яна почувствовала, что ей необходимо встретиться вновь с Максимом, единственно для того, чтобы сказать «спасибо», — то спасибо, которое она до сих пор не высказала ещё по-настоящему. А между тем чудесная призрачная мечта ведь стала реальностью именно благодаря ему.

В середине марта Яна приехала в «НВЛ», однако Максима на месте не оказалось. Осторожно постучавшись к Фатину и спросив, Яна узнала, что Максим отсутствует на работе уже неделю. Причины Фатин не знал и был этим фактом раздражён до крайности.

Растерянная, Яна ушла, чувствуя отчего-то щемящую печаль и тревогу.

Глава 5. В урну

Менее всего читателям нравятся предыстории — краткие или пространные, запутанные или же совсем простые, все они вызывают лишь скуку и желание пролистать уже поскорее куда-нибудь, где начинается действие.

Долгие описания, что и как было, и почему случилось, и кто тому предшествовал, и чем это объясняется… Хуже, пожалуй, может быть лишь чья-нибудь биография длиной в две главы.

Ниже, однако, одну из таких предысторий нам рассказать и придётся.

*

Издательство «НВЛ», существовавшее на тот момент всего четыре года, было основано Юрием Владимировичем Фатиным, отцом Геннадия.

Фатин-младший никогда особенно не интересовался происходившим в жизни отца, однако ему запомнилось, с какой неохотой и даже негодованием — так он это видел — около четырёх лет назад тот выдал ему необходимую сумму на свадьбу. Он всё твердил про какой-то офис на Чистых прудах, про какие-то магазины, отказывающиеся сотрудничать, про то, что с такими расходами — сперва на похороны, теперь на свадьбу — от той суммы, что была у него, совсем ничего не останется, и тогда… Дальше Геннадий уже не слушал, а если и слушал, то не сказать, чтобы понимал или запоминал услышанное.

Долгое время работавший машинистом метрополитена, он потерял вдруг работу, появившись там в состоянии опьянения и думая это скрыть. Буквально через неделю он твёрдо решил жениться — на девушке, которую в метро же и встретил, на пути своём домой после увольнения. Геннадию в тот момент вроде как показалось, что жизнь, и без того не щедрая на взлёты, катится совсем уже куда-то вниз, и он, разозлившись, решил как бы в отместку совершить ещё больше глупостей. А чтобы отец на свадьбу дал денег, Фатин умудрился и тут исхитриться и наврал, будто знаком с девушкой уже давно; и так как несколько лет он жил отдельно — в квартире матери, вместе с ней — его враньё никак не могло быть раскрыто: мать-то умерла как нельзя кстати, за пару недель до того.

Правда, кстати была лишь сама её смерть, но никак не расходы на похороны.

Впрочем, несмотря ни на что враньё Фатина удалось, и, женившись, он даже продолжал получать от отца первое время какие-то деньги, пока в течение двух месяцев искал и не мог найти никакой работы. О карьере машиниста он и не думал после того, что записали ему в характеристику, высшего образования у него не было — только неоконченный поварской колледж, — а устраиваться в сферу обслуживания не позволяли амбиции, лень и гордость. Жена его, такая же сумасбродная и недалёкая, успела уже понять, что на этот раз совершила, вероятно, наиболее нелепый поступок из всех совершённых ею за целую жизнь, но, в сущности, ей это было скорее безразлично, и они потому продолжали жить вместе в квартире матери Фатина в удивительном согласии.

Нашла Геннадия, не особенно затратившего силы на поиск, через некоторое время и работа: знакомый его из рекламного агентства в больших количествах стал присылать Геннадию пробные рекламные ролики зубной пасты, шампуня и туалетной бумаги, с тем чтобы тот отсмотрел их все и в ответ сообщил, какие нашёл наиболее странными и нелепыми — именно им отдавалось предпочтение, и дальнейший выбор осуществлялся уже между ними. Его друг полагал, что наиболее неожиданные рекламные ходы являются и наиболее удачными, так как неизбежно привлекают внимание людей. Здесь всё совпало и встретилось: Фатину никуда не пришлось выезжать, и он, сидя дома у ноутбука, от души хохотал над танцующими рулонами туалетной бумаги, людьми, прыгающими в яму с грязью, чтобы затем со счастливыми лицами отмываться клубничным шампунем, и над тем, как человек чистит зубы новой пастой в течение целого дня, получая такое удовольствие, что не может остановиться; затем он подробно отчитывался другу о том, что удивило и насмешило его сильнее; друг же за это мнение непосредственного потребителя платил неплохие деньги.

Периодически звонил отец и спрашивал, как они с женой устроились, а, спросив и выслушав произнесённый скороговоркой сквозь зубы невнятный ответ, сам начинал говорить — что-то про то, что «Новый Взгляд на Литературу» — действительно новый, что название это как нельзя лучше отражает суть всей их деятельности, что идея, которая полжизни его беспокоила, начала наконец воплощаться, несмотря ни на какие трудности, которых, конечно, по правде сказать, невероятно много, но ведь всё это стоит того, ведь кто-то же должен хотя бы начать, хотя бы попробовать изменить что-то, встряхнуть этот несчастный рынок, — «этот книжный базар», — говорил отец Фатина, — «ведь столько на самом деле есть у нас талантливых новых авторов, надо же дать им, наконец, дорогу, как-то помочь… И если не я, столько лет о том думавший и хоть какие-то средства для того имеющий, если не я — то кто же станет пытаться?.. Ну, ведь уже присылают нам тексты, ведь уже мы находим…» — так обычно вещала оставленная в середине стола телефонная трубка с включенной громкой связью, пока Фатин-младший отмывал от вчерашнего чая засохшую чашку, ходил из комнаты в комнату, выглядывал в окно.