Кольцо с бриллиантом - [34]

— Ты едешь к дому? — спросил он. — Хочешь повидаться с Сарой?

У Кэролайн дрожали руки, но она все-таки еще больше замедлила ход автомобиля, подстраиваясь под шаг лошади Дарвэла.

— Нет, я хочу повидаться с тобой.

Он выглядел удивленным.

— Весьма польщен.

— Дарвэл, почему ты забрал всех работников? Ты ведь знал, что они нужны нам?

Прежде чем ответить, он думал целую минуту.

— Я забрал работников, потому что они были никому не нужны. Насколько я понял, Гейни сказал банту, что «Салем» пока не нуждается в их услугах.

— Но это неправда! — возмутилась Кэролайн. — Ты же знаешь, что нам необходимо срезать тростник до того, как пройдет еще один ливень. Наш тростник его не выдержит!

— Я это знаю, и ты это знаешь, но знает ли это Гейни? Я не думаю, что его это очень заботит. Кроме того, у него просто нет сейчас денег, чтобы заплатить банту. Они не работают в кредит. — Дарвэл внимательно смотрел в разгоряченное лицо девушки синими глазами. — Кэролайн, по-моему, тебе уже пора прийти в себя и реально воспринимать вещи, когда дело касается Гейни. Он скоро погубит «Салем». В конце концов, тебе придется продать имение, чтобы получить хоть сколько-нибудь денег за землю, и это будут гроши, если ты не сделаешь что-нибудь в ближайшее время. Если не осушать низкие поля каждый год, они превратятся в болото. Но Гейни все равно. Денег, которые он получит от продажи «Салема», хватит ему на пару скаковых лошадей. О чем еще мечтать?

— Я не могу в это поверить. — Ее голова разрывалась от противоречивых мыслей. — Я не хочу потерять «Салем»!

— Ты его потеряешь, если будешь продолжать смотреть сквозь пальцы на то, как ведет себя Гейни.

Куда подевалась вся доброта и нежность Дарвэла, которую она почувствовала после того несчастного случая? Перед ней был безжалостный владыка «Йондер-Хилл».

— Твоя бабушка хорошо понимала, что Гейни собой представляет. Она знала каждый его порок, но была слишком стара и больна, чтобы бороться с ним в последние годы. — Он схватил девушку за руку и добавил настойчиво: — Ты должна меня понять. Гейни наплевать на «Салем».

Кэролайн подняла на него полные слез глаза.

— А тебе? — спросила она.

Он колебался лишь мгновение.

— Это абсолютно не относится к делу. Я бы, конечно, смог поднять «Салем», но в настоящее время не хочу, чтобы он был продан первому, кто возьмет на себя труд назвать цену.

— Что же мне делать? Мне так трудно, Дарвэл. Может, если ты поговоришь с Гейни, он тебя послушает.

— Я с ним десятки раз говорил. Это бесполезно. У Гейни сложилось впечатление, что он ведет веселую и приятную жизнь. Ничто и никто не может задеть его чувства. Я думаю, что такой человек, как он, легко способен совершить убийство.

От последней фразы Кэролайн бросило в холодный пот. После скачек никто уже не решался распускать слухи про самого Дарвэла, так как многие увидели на ипподроме Эмералд и узнали ее. Некоторым стало стыдно за свое прошлое неверие, но нашлись и иные, которые утверждали, что в «Йондер-Хилл» вскоре должно случиться нечто из ряда вон выходящее, так как дыма без огня не бывает.

— Когда тебе нужны банту? — спросил Дарвэл. — Иными словами, когда ты будешь в состоянии заплатить им?

Кэролайн вспыхнула, но что значит гордость, когда «Салем» в беде?

— Я достану денег, — сказала она. — У меня есть личные сбережения — надеюсь, их хватит, чтобы продержаться до того, как мы получим доход с урожая.

— Я бы предложил тебе помощь… Но ты ведь ее не примешь.

— Я постараюсь справиться сама. Не то чтобы я слишком гордая или ранимая — совсем нет. Просто я чувствую, что мы с Гейни должны сделать это сами.

Дарвэл улыбнулся:

— Твоя бабушка гордилась бы тобой.

Он ускакал по направлению к «Йондер-Хилл» — высокий, уверенный в себе человек, которому никогда не придется переживать горечь поражения.

Кэролайн развернулась и поехала обратно в «Салем».

Медленно ведя машину между рядами тростника, она думала о бабушке, стойкой пожилой леди, которой так восхищался Дарвэл. Она смотрела на холмы, возвышающиеся у границы ее владений, на деревья, растущие вдоль реки, на синее небо над головой, и к ней пришла уверенность в том, что Мириам Вермеер никогда бы не сдалась и не бросила все это. Ее победила только смерть. «Твоя бабушка гордилась бы тобой», — сказал Дарвэл, но Кэролайн плохо представляла себе, что ей делать дальше. И все равно поддержка Дарвэла ее успокоила.

Когда она приехала в «Салем», Гейни чистил пони, и Кэролайн, воспользовавшись возможностью поговорить наедине, перешла сразу к делу.

— Мы можем начать резать тростник — у нас будут работники.

Гейни прервал свое занятие и посмотрел на кузину поверх лоснящегося крупа лошади:

— А где ты собираешься достать денег?

— Я думаю, у нас хватит наличных, чтобы заплатить банту.

— На меня можешь не рассчитывать. В банке тоже немного осталось.

— Я имею в виду собственные деньги. У меня есть около четырехсот фунтов.

— Четыре сотни! — захохотал Гейни. — На корм цыплятам не хватит.

— На них мы сможем продержаться. Пока не получим доход с нового урожая.

— Ты знаешь, сколько нам придется ждать? Месяцы. Правительственные чеки не скоро приходят.

— Тогда подождем. — Кэролайн посмотрела на денники. — Мы можем даже продать что-нибудь.