Коко Шанель - [49]

* * *

Итак, в 1915 году Париж снова оживился. Впрочем, о войне напоминало все: мужчин практически не было, женщины проводили время в барах отелей, куда раньше они прийти без спутника не могли. Представительницы аристократии и буржуазии, не имея ни приемов, ни слуг, ни угля, ни даже кондитерской, где можно было бы встретиться за чашкой чаю, внезапно открыли для себя пре-лести гостиниц. Поскольку «Ритц» находился в центре и отапливался лучше других, он стал излюбленным местом для встреч. Раньше для женщин гостиница была связана прежде всего с выездом на курорт или с грехом. Предоставленные самим себе, одинокие супруги обошлись без разрешения мужей и осмелились показаться в «Ритце». Они даже проникли в бар, куда в мирные времена доступ им был строго заказан. Война приблизила женщин к тому, что всегда было для них запретно, — к свободе, и помешать этому ничто не могло. Ателье Габриэль Шанель располагалось совсем рядом с «Ритцем», а потому ее популярность получила дополнительный толчок. Как и в Довиле, женщины стремились выглядеть хорошо (в рамках приличий, обусловленных военным временем), что давало ателье постоянный приток клиенток. С возвращением жителей в город оживились и спекулянты: все было в дефиците. Помимо того, что покупали обычные люди, Габриэль приходилось искать ткани.

Конечно, никто не предполагал, что война так затянется. И 1915 год не стал более спокойным, чем предыдущий: на фронте погибло 350 тысяч французских солдат. Войска засели в окопах, им стало не хватать боеприпасов, снаряжения и техники. Многие заводы открывались с нуля, например, завод Андре Ситроена по производству снарядов, которые ему заказывало правительство. В 1915 году завод выпускал по 55 тысяч снарядов в день. Компания «Рено» выпускала танки, «Мишлен» — аэропланы. В начале войны в этих секторах экономики работало 50 тысяч рабочих, к концу ее эта цифра выросла до более полутора миллионов, из которых женщин насчитывалось 420 тысяч. Женщины также активно занимали рабочие места в индустриальном секторе. Большое количество рабочей силы поступало из колоний: только одна организация по поиску рабочей силы в колониях привезла во Францию за время войны более двухсот тысяч рабочих. Шанель тоже адаптировалась к нуждам войны, но ее сферой деятельности оставалась мода. Парижская мода в военное время быстро изменилась: из-за отсутствия других средств городского передвижения, кроме метро и собственной пары ног, парижанкам пришлось укоротить платья чуть ли не до колен, а форму шляп как можно больше приблизить к мужскому головному убору. Правда, многие женщины укоротили волосы за несколько лет до Габриэль — но ей удалось сделать стрижку хитом, модным трендом. Рукава стали уже, крой платья проще. Женщине требовалась свобода движения.

Ближе к лету 1915 года в Париж вырвался Бой. Он решил съездить вместе с Коко в Биарриц, курорт, наиболее удаленный от мест боевых действий. Как и курортные города Виши и Довиль, Биарриц начал активно развиваться в середине XIX века. Самым шикарным отелем считается «Отель-дю-Пале», построенный изначально в качестве резиденции по распоряжению Наполеона III. В конце столетия в городе начала свою работу солевая водолечебница. Курорт всегда пользовался популярностью у англичан и испанцев — последних благодаря близости к Испании. Когда Габриэль и Бой приехали в Биарриц, на дверях самых роскошных отелей висели таблички «Мест нет»: их заполнили испанские и французские аристократы, богатеи, а также прочая публика, имевшая достаточно средств, чтобы бежать подальше от войны. Если во всей остальной Франции дансинги были закрыты, то здесь, в крупных отелях, танцевали танго, разлетевшееся из Аргентины по всему свету. Приезжавших возмущали закрытые рестораны и магазины: многое можно было купить у спекулянтов, но это же совсем не то! Очень быстро идея повторить опыт Довиля пришла в голову одновременно Коко и Кейпелу. Почему бы и нет: спрос ведь порождает предложение. Ссудив подруге денег, Бой отправился обратно к месту службы, а она открыла не просто бутик или ателье, Габриэль сняла целую виллу, которая, как и в Довиле, располагалась рядом с казино и по пути к пляжу. Это был дом, похожий на маленький замок, с башенкой, выходящей на улицу, просторным внутренним двором, обнесенным каменной стеной. Габриэль, сняв виллу, начала с того, что засадила двор гортензиями.

И снова пришлось призвать на помощь верных Антуанетту и Адриенну. Первая приехала мгновенно: она покинула парижский бутик, прельщенная возможностями, которые щедро открывал перед ней Биарриц в плане желаемого замужества. Адриенна быстро приехать не смогла: она ждала разрешения навестить своего жениха, пока его полк находился в недолгом отпуске. Габриэль не преминула обидеться на тетку, вновь ставившую личную жизнь выше потребностей бизнеса родственницы. Тогда впервые Габриэль начала открыто насмехаться над Адриенной, упорно ждавшей свадьбы с возлюбленным и принимавшей как оскорбление любые скрытые и открытые намеки на ее положение в обществе. А намекали часто: статуса у Адриенны не было, а значит, на вопрос «кем вы приходитесь барону де Нексону» она не могла ничего толком ответить, что воспринимали однозначно — любовницей, конечно.