Коко Шанель - [20]

Ее опыт пения в хоре никак не сказывался на качестве исполнения. Если сейчас послушать песенки, которые исполняла Габриэль, то очевидно, что особых вокальных данных для них не требовалось, а уж под аплодисменты многочисленных кавалеров она могла петь как угодно. Успех Коко, безусловно, вызывал у других исполнительниц зависть. Звездочки местного масштаба боялись, что их подвинут с главных ролей, а статистки тем более видели в ней конкурентку, на глазах уводившую у них из-под носа реальные деньги. Ей подкидывали оскорбительные записочки, распускали про нее грязные слухи, касавшиеся ее нравственного облика. От этого страдала и Адриенна — они же были неразлучными подругами. На тот момент обе девушки под влиянием полученного в монастыре воспитания на самом деле вели себя целомудренно, не позволяя в общении с офицерами ничего лишнего. Когда обсуждают, каким на самом деле было поведение Габриэль, то, судя по всему, в тот момент это была гремучая смесь строгого воспитания и желания преуспеть, сочетавшегося с определенным напором и даже наглостью с ее стороны. Поклонники кружили вокруг, но она с ними лишь флиртовала. Потому в «Ротонду» просто валом валили ее друзья — ревновать было не к кому, они все имели одинаковые шансы добиться от Габриэль близости. Несмотря на стойкость девушки в плане морали (которой было не суждено продлиться долго), ее репутация оказалась подмочена. В этом были виновны не только завистливые певички, распускавшие слухи: у обывателей в целом сложилось не самое лестное мнение о подобном роде деятельности. Часто оно соответствовало действительности. Да и что должны были думать люди, мимо которых дефилировала молодая особа в сопровождении целой компании офицеров? Слухи в итоге дошли и до магазинчика «У Святой Марии». Его владельцы, продолжавшие давать девушкам подработку, узнав о их новом занятии, прервали с ними всяческие отношения, а ведь на одном только пении заработать Габриэль и Адриенна не могли. Адриенна, несмотря на более выгодные внешние данные, не обладала харизмой племянницы и собирала в шляпу еще меньше монет. Поэтому целыми днями они продолжали шить.

«Ротонда» тоже не оправдывала ожиданий Габриэль. Со стороны ей казалось, что за кулисами куда красивее, чем на самом деле. Попав в закулисье, она была сильно разочарована: там царили затхлость, дурные запахи и неприятные звуки. Представления о жизни звездочек кафешантана рассыпались в пух и прах. Никто возле нее не крутился, помогая одеться, не подносил воды, не ахал от восторга. Напротив, все выступавшие в «Ротонде» друг друга ненавидели, справедливо полагая, что конкуренция в таком заведении здоровой быть не может. Габриэль быстро увидела всю убогость кафешантана: отсутствие воды в гримерных, свежего воздуха и настоящих звезд на афишах: туда набирали артисток, уже вышедших в тираж, у которых не было ни должных сил, ни энергии. Габриэль понимала, что, несмотря на громкое восхищение нескольких военных, путь к славе для нее пролегал где-то вдали от Мулена. Сомнения одолевали молодую девушку, не видевшую столичных спектаклей, но чувствовавшую, что здесь что-то не так.

С одной стороны, сама Габриэль понимала: карьеры артистки в Мулене не сделать. Ее тетушка и лучшая подруга Адриенна с самого начала не приветствовала эту идею из страха ко всему новому и непривычному, а также из-за полученного воспитания, которое плохо стыковалось с пением в кафешантане. Адриенна пошла на поводу у Габриэль, но в восторге от полученной работы не пребывала. Подтвердить опасения подруги значило для Габриэль признаться в провале, в ошибочности принятого решения. Поэтому, внутренне разочаровавшись, она продолжала настаивать на певческой карьере. С другой стороны, Габриэль в самом деле считала профессию швеи крайне непривлекательной. Следовало искать другие возможности для достижения успеха. Как вырваться из этого замкнутого круга? Оставалось обвинять во всем Мулен, казавшийся вначале чуть ли не центром цивилизации. При ближайшем рассмотрении эти иллюзии развеялись — захолустье чуть лучше, чем другие, но далекое от Парижа во всем, в том числе в плане дальнейших перспектив. Выход был один: уехать из Мулена. У девушек явно не хватало средств добраться до Парижа — им и ближайшие города были не по карману. Тем более что в Мулене они всегда могли подработать, а в других местах их никто не знал, и всё пришлось бы начинать с нуля.

Адриенна, конечно, противилась идее переезда. Пусть уж будет кафешантан, где она не имела вообще никакого успеха, зато в привычном Мулене. Однако заставить Габриэль выбросить эту мысль из головы было не просто. Впоследствии Мадмуазель не раз добьется своего именно благодаря упрямству, огромному желанию сделать, как ей хочется, перевернув привычный мир с ног на голову. Но порой планы у нее выстраивались одни, а реальность преподносила неприятные сюрпризы. Впрочем, не попробуешь — не получишь вообще никакого результата, ни хорошего, ни плохого.

Мысли о бесперспективности пребывания в Мулене начали часто посещать Габриэль именно тогда, когда ее карьера в «Ротонде» начала, наконец, складываться. Директор заведения предложил ей годичный контракт, который она радостно подписала. Адриенна предложенный Габриэль контракт за честь не считала, продолжая отвергать карьеру певички всей душой. Тем более что она не обладала ни дарованием, ни самобытным шармом, ни силой духа, как ее племянница, и в ее глазах вознаграждение заслуг Габриэль являлось долгожданным торжеством справедливости. Но после нескольких месяцев эйфории, в течение которых Габриэль видела себя на пороге блистательной карьеры, она вдруг заскучала. Ограниченность ее успеха вставала перед нею со всей очевидностью. Да, конечно, ее хорошо знают в Мулене, возможно, даже слишком хорошо. Но то ли это будущее, о котором она мечтала? И в конце концов, это всего-навсего Мулен!