Коко и Игорь - [68]

— Нет. Это только для избранных.

— Но что, если клиентки не спросят?

— Спросят, уж поверь мне. Мы весь салон надушим этими духами.

Адриенн уточняет в некотором замешательстве:

— И что потом?

Коко, как заговорщик, наклоняется вперед, сцепив руки на коленях.

— Надо польстить клиентке. Мы скажем, что если, по ее мнению, духи будут продаваться, то мы подумаем о том, чтобы их производить.

— Так ты включаешь клиентов в процесс.

— Пускай думают, что это так.

— Ну ты, Коко, и лиса!

— Важно, чтобы люди узнали о духах и стали о них говорить, а затем — и покупать.

— Так когда начинаем?

— Я здесь, духи здесь. Почему бы сразу же и не начать?

— Я могу сказать нескольким девушкам, чтобы они опрыскали салон.

— Если хочешь.

Адриенн замечает, что у Коко очень усталый вид.

— Извини, я даже не спросила, как у тебя дела.

— Все прекрасно, — слишком быстро отвечает Коко. Вчера подошел Жозеф и спросил, можно ли — если это не слишком неудобно или не слишком нахально и прочее, и прочее — получить отпуск. «Бедняга меня боится», — думает Коко. Она неопределенно пообещала им несколько свободных дней. Хотя это и в самом деле очень неудобно.

— А как Игорь?

Отвечая, Коко кажется очень спокойной и холодной:

— Очень хорошо, спасибо. — Он уже несколько дней не ездил с ней в Париж.

— Коко, ты влюблена? — тихо спрашивает Адриенн и внимательно смотрит на нее, ожидая прямого ответа.

Коко смотрит на Адриенн и, сама себе удивляясь, отвечает:

— На первом месте — работа. Мужчины — на втором.

Несколько секунд обе с сомнением смотрят друг на друга.

— Хорошо, — говорит Адриенн.

— Хорошо, — говорит Коко.

— Пойдем побрызгаем?

— Давай побрызгаем.

Обе, слегка волнуясь, спускаются вниз. Коко так крепко держит свою сумку, будто там лежит взрывчатка.

На следующий день, неожиданно рано вернувшись из магазина, Коко мчится в судию к Игорю. Она должна с ним поговорить. Она хочет помириться. Ей его не хватает. И то, что она разорвала приглашение, — непростительно. Она все поняла и хочет попросить прощения. Но из студии не доносятся звуки фортепиано, Игоря там нет. Коко поднимается наверх и слышит в спальне Стравинских тихие голоса. Приблизившись к чуть приоткрытой двери, она различает слова.

Тон разговора между Екатериной и Игорем вполне интимный. Коко придвигается ближе. В узкую щель между стеной и дверью она видит их обоих. Игорь в одежде лежит на кровати, опираясь на локоть. Он прижал голову Екатерины к своей груди, будто она ребенок, и нежно поглаживает ее по волосам. Он говорит тоном утешения. Коко напряженно прислушивается.

— Не волнуйся. Все будет хорошо, — шепчет Игорь.

— Я чувствую себя такой одинокой.

— Не надо.

Щеки Екатерины поблескивают от слез.

— Ты все еще любишь меня?

— Конечно. — У него ласковое лицо. Он и правда так думает. С добротой, которую он так давно не проявлял к своей жене, он говорит:

— Не плачь.

Видно, как трепещут закрытые веки Екатерины. У нее чахоточный цвет лица. Игорь целует ее блестящие щеки.

— Я слишком долго прожил с тобой, — говорит он, — чтобы бросить тебя теперь.

Коко, никем не замеченная, стоит, стиснув зубы, вцепившись рукой в дверной косяк. Она чувствует, как на лице натянулась кожа, как все обрывается у нее в груди. Вздрогнув, она отступает. На верхней ступеньке лестницы у нее начинает кружиться голова. Чтобы удержаться, приходится ухватиться за перила.

Коко удивляется, зачем вообще она торопилась вернуться из магазина. Адриенн хотела, чтобы она осталась. От ощущения пустоты внутри Коко вспоминает, что давно не ела. С лица, сияющего от предвкушения встречи, исчезла радость. Как же ее жестоко предали!

Но есть некая точка в голове, которая приводит ее в равновесие. Между Игорем и его женой существует то, чего она никогда не узнает, никогда не поймет. То, чего никогда не вычеркнешь. Теперь она это поняла.

Игорь ни за что не оставит Екатерину. Уж это точно. Он никогда на это не пойдет. И однако Коко думает, что, оставаясь с ней, Игорь малодушничает. Это переходит все пределы. Потому что, несмотря на всю нежную любовь, которую он дарил ей в эти месяцы, единственное, чем он никогда не пожертвует, — это его жена. В этой длинной истории, наполненной заботой и основанной на привязанности, Коко места нет. А та интимная сцена, которую она только что наблюдала, отодвигает ее еще дальше. Их брак нерушим, это горький факт, от которого никуда не денешься.

Теперь все становится таким очевидным. Еще больнее от того, что она сама позволила себе закрывать на все глаза. Сошла с ума? Как она могла подумать, что он бросит жену? А ей самой этого действительно хочется? Самое банальное здесь то, что ей все равно страшно.

Вид Игоря и Екатерины, мужа и жены, пронзил ее жесткой болью ревности. А она, Коко, никому не нужная, незаконнорожденная. Ее затошнило.

Придя в студию, Коко резким движением смахивает ткани, кипой лежавшие у нее на столе. В ярости хватает ракетку, которой Игорь играл в августе с Сертами. Она с тех пор так и лежала в ее студии. Коко тянет на себя порванную струну, выдергивает из обода. Свернув струну в комок, Коко швыряет его в угол комнаты. Затем с такой силой ударяет ракеткой по столу, что та разлетается в щепки. Слышит, как трещит дерево, и продолжает колотить остатками ракетки по столу, пока совсем не разбивает ее.