Когда в пути не один - [17]

Совсем уже успокоившись и забыв о неприятном осадке, оставшемся после встречи с Турариным, Владимир начал складывать в «Папку для сена» материалы, чертежи, которые показывал председателю колхоза, про себя думая, что с тех пор, как автор дерзкой идеи Воробьев получил отпечатанный и отредактированный текст описания нового способа приготовления сена, за что искренне благодарил Филиппова, прошло немало времени. Теперь Воробьев вплотную занимался проведением опытов в лаборатории строительного института, изредка делясь результатами проделанного с Владимиром. И Филиппов был доволен ходом работы, живо представляя себе, как удивит Славянова, когда открытие Воробьева в конце концов подтвердится, а затем и турбина, списанная с одного из самолетов и вмонтированная в новый агрегат, будет исправно служить сначала в хозяйстве Чагина — для разбега, а затем… При мысли об этом Филиппов всегда улыбался, представляя, как, узнав об этом, обрадуется его шеф и, можно не сомневаться, обязательно скажет примерно следующее: «Владимир, а ты, оказывается, не только писать доклады и выступления умеешь, но и организаторских способностей не лишен. Вот уж никак не ожидал, что ты сможешь провернуть такую огромную работу и практикой подтвердить жизненность открытия автора! Ну, бедолага, от души поздравляю! Хотя в этом деле, чувствую, одним поздравлением не обойтись».

Филиппову не только мечталось услышать добрые слова от шефа, но хотелось сделать и для развития села что-то значительное и запоминающееся, чтобы порадовать этим Славянова, который всего себя отдавал родному и любимому делу, всегда грудью вставал на защиту интересов сельских жителей. Люди знали об этом и ценили и уважали его, как никого другого в области.

Председатель облисполкома Славянов лишь к концу недели вернулся из столицы. Ожидая появления шефа на работе, ближайшее его окружение все еще мучилось в догадках и предположениях о результатах вызова руководителей области в ЦК КПСС. Единого мнения на этот счет не было: у каждого имелась своя точка зрения, но рассуждать на эту тему посчитали лишним делом, решив, что до выяснения истины осталось ждать совсем немного.

По традиции троица ближайших помощников председателя — Леснов, Липатов и Филиппов — встретила Славянова у стеклянных дверей второго этажа, где все, ожидавшие шефа, поочередно поздоровались с ним, без труда заметив, что у него самое скверное настроение. Сразу же единодушно сочли, что это связано с беседой в ЦК партии: видимо, крепко попало. Филиппов знал и еще одну из важных причин дурного расположения духа начальника — жена шефа лежала в спецбольнице. Уезжая в Москву, Славянов передал Леснову определенную сумму денег и попросил продолжить питание жены из столовой облисполкома. И дело шло без всяких осложнений: второй шофер председателя, строго соблюдая распорядок, установленный в больнице, регулярно возил Славяновой завтраки, обеды и ужины. Однако за день до возвращения председателя из столицы, когда в очередной раз ей привезли все эти горшочки, тарелочки и мисочки, она устроила грандиозный скандал: выбежав из палаты, где она лежала одна, Славянова принялась кричать, что ее хотят отравить! Поэтому кормят не как всех, а подсовывают то, чего в столовой больницы нет! И делают это по указке ее мужа, которому больная жена надоела. И неудивительно, что он даже позабыл дорогу сюда! С распущенными волосами, в распахнутом халате, Славянова представляла ужасное зрелище. Бедную женщину с большим трудом успокоили и водворили обратно в палату.

Заведующий неврологическим отделением, с которым у Филиппова были самые дружеские отношения, пораженный увиденным, тут же позвонил ему и, высказав серьезную озабоченность состоянием жены председателя, искренне ему посочувствовал. Так что оснований быть озабоченным и сердитым у вернувшегося из Москвы Славянова было достаточно.

Председатель облисполкома пригласил к себе Леснова, Филиппова и Липатова лишь после обеда. Протянув Владимиру знаменитую записную книжицу, председатель сказал, что Давыдов назвал ее энциклопедией области, поэтому беречь ее нужно как зеницу ока. А затем без особого пыла обстоятельно поделился тем, как прошла сама беседа.

— В начале Федор Иванович, как и положено, попросил, чтобы об обстановке в области доложил первый секретарь обкома партии, — начал свой рассказ Славянов. — И Богородов стал докладывать, но от волнения то и дело сбивался, путался в ответах и все время пытался подчеркнуть роль обкома партии в организации работы аграрного сектора. Давыдов слушал, слушал и в конце концов не выдержал и резко, даже грубо оборвал его. Затем предложил мне доложить об обстановке в сельском хозяйстве области все с начала. Я рассказал все, что знал, не скрывая плюсов и минусов. Иногда Федор Иванович останавливал меня, задавал вопросы. Особенно интересовался тем, что конкретно нужно для повышения эффективности аграрного сектора. Это и понятно: по данному вопросу готовится пленум ЦК. Если я сомневался в точности той или иной цифры, то просил у него разрешения воспользоваться своей записной книжкой. Давыдов разрешал. И было заметно, как с лица его постепенно исчезала нахмуренность. После моего доклада, удовлетворенно заметив, что ему теперь все ясно, он взял у меня книжку, неторопливо полистал, назвал энциклопедией области и, возвращая ее, заметил Богородову жестко, недружелюбно: «Советую и вам завести подобную». Вот, собственно, и все новости. А теперь занимайтесь своими делами, товарищи.