Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей - [76]

Короче говоря, ему следует быть больше «архитектором», чем обычно. Он таков, какими были те, кто проектировал прежние «дома», где было все: лучшие технологии, самые продуктивные расчеты параметров и компоновки, плодотворные и экономичные, где царила и выражалась через «поэзию» мудрость. В те времена даже слово «архитектор» не употреблялось. Дом был плодом коллективных усилий, дом был народным творчеством, фольклором (я говорю о домах всех стран, всех цивилизаций – до того самого дня, когда появились Школы, а вместе с ними – академизм).

Вопрос второй

В случае положительного ответа на первый вопрос, означает ли это технологическую безработицу для архитекторов, или же открытое «наукой о жилище» обширное поле деятельности обеспечит всех работой?

Ответ зависит только от достоинств специалистов, о которых идет речь, то есть архитекторов. Некоторым из них уже «слишком поздно», но они найдут утешение, неплохо справляясь с традиционными работами, пока будет происходить эволюция городов и жилья.

Я по личному опыту знаю, что новые цели требуют от нас беспредельной бдительности, самоотверженности, любознательности, настойчивости, воображения. Нет ничего проще, чем создать второстепенный образец. Стоит вмешаться стандарту, как на каждом шагу возникают ловушки или преграды: трудности безграничны и почти превосходят возможности человека. Вопрос в том, чтобы распознать, о каком стандарте идет речь, стандартизация чего произошла. Выводы из этих исследований могут привести жилье и города к гибели от подавляющей и жестокой тоски. Или же, наоборот, привнести приятность, разнообразие, плавность и неограниченные проявления личности (впрочем, помещенной в пределы «естественно» гораздо более тесные, чем можно себе представить, если иметь досадную склонность говорить, не подумав, о сути вопроса или не рассмотрев во времени и пространстве великолепные и по-человечески смелые образцы, оставленные в качестве свидетелей человеческого достоинства и обычая. Эти-то образцы народного творчества как раз и являются выражением «необходимого и достаточного»).

Так что я думаю, что «наука о жилище», как вы ее называете, апеллирует к новому сознанию и, следовательно, к тем, в ком оно живет. А оно свойственно лишь молодым.

Вопрос третий

Если имеется некая «наука о жилище», как, опираясь на эту науку, архитектор сможет подготовиться к своей работе? Полагаете ли вы, что существующая система образования хоть сколько-нибудь годится для решения новых проблем? Возможно ли между архитектором и другими специалистами более тесное сотрудничество, чем сейчас?

Вот уж вопрос так вопрос! В этом как раз и заключается проблема преподавания архитектуры. Необходимость отвечать ставит меня в крайне рискованную и исключительную ситуацию. Я так и не смог примириться со школьным преподаванием по одной простой причине: у меня дурной характер, но главное потому, что я сам от «а» до «я» построил свой первый (тщательно сконструированный и очень сложный) дом в восемнадцатилетнем возрасте. С ранней юности мои руки знакомы с тяжестью камня и кирпича, глаз – с удивительным сопротивлением древесины, мозг – с чудом профильного металла и так далее. И я прочувствовал, что на чертежной доске существует рисунок и рисунок! То есть что одно и то же пространство или одна и та же плотность, в зависимости от того, выполнены ли они в камне, кирпиче, дереве или железе, обладают разными потенциалами, чувственной энергией, столь же явной, как их физическая энергия. И что, в сущности, в занятии архитектурой постоянный контакт с материей (материалами) – это основополагающая необходимость. Я с самого начала и по сию пору, словно новичок, пребываю в изумлении перед неожиданными возможностями материи. Мне даже кажется, что именно в этих возможностях, из которых нам известна лишь малая часть, да и то очень приблизительно, кроется новый созидательный феномен. Здесь, когда мы войдем в каждодневный контакт с производством (мастерской и инженерами), мы обретем крылья и, чтобы сотворить живые произведения, поместим в этот созидательный феномен архитектуру, то есть гармоничное и пропорциональное соотношение материалов.

Гармоничное и пропорциональное: это возвышает спор, возводит его на другой уровень. Развивать в себе все способности, все природные дарования, какие мы можем иметь в этой субъективной области, ведущей к чуду красоты. Красота, математическая точка гармонии. Пропорция? Что это? Пустяк, который есть всё и делает всё привлекательным.

О, как же полезно просвещать профессионалов относительно этой возвышенной функции архитектуры! Просвещать умы относительно лучезарных возможностей божественной пропорции. Позвольте мне в ответах на вашу строгую анкету распахнуть окно навстречу бескрайним горизонтам искусства. Искусства, то есть способа создавать. Именно здесь вступает личная ответственность и именно об этом следует говорить напрямик, об этом неизбежном явлении стандарта: нет приемлемого стандарта, если он не является самим выражением благодати. Благодать в религиозном смысле означает всё и вся. Я уверен, что тот, кто не ощущает в себе благодати