Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей - [75]

За сорок лет, с пришествием электричества, извечный солнечный ритм был нарушен, изменен: теперь наступление темноты уже не является сигналом к отдыху. Отнюдь. Победа над ночью породила несметное разнообразие деятельности.

И так далее.

Эта необыкновенная эра первых ста лет машинизма выковала невероятный, прежде неведомый инструментарий для общества, малейшему чаянию которого неизбежно суждено скорое воплощение. Инструментарий имеется. Силы, мощности в наличии…

Но за это время, в течение этого упрямого и, возможно, величественного (девятнадцатый век) движения всё, что составляет саму опору обществ, было сломано, разорено. Человек был унижен. Более того, теперь его стали воспринимать не иначе как рычаг, производственную единицу. Человеческое равновесие было нарушено. Страница истории человечества была перевернута. Нас зашвырнули в другое приключение, в новое будущее.

Равновесие нарушено. Всё разваливается. Значит, следует всё исправить, следует восстановить некую гармонию, определенную гармонию. Это может быть сделано лишь на основе фундаментального фактора – единственного фактора, который необходимо принять во внимание: уважение к человеку, благо человека.

Человека, поставившего машины на службу себе, приказывающего этим машинам, требующего от них тотального облегчения своих физических усилий, положительных результатов, счастья, гармонии.

Итак, я добавляю вывод относительно фундаментального постулата, который должен определять наш путь: началась вторая эра машинной цивилизации, эра гармонии, когда машина служит человеку.

Это означает начало больших работ по оснащению современного общества, имеется в виду оснащение городов, жилища, транспортных средств, благоустройство сельской местности.

Итак, я отвечаю на вопрос а):

ЗАДАЧА, ПЕРЕХОДЯЩАЯ НА ВТОРУЮ ЭРУ МАШИН, – города и жилище – СТОЛЬ ОГРОМНА, ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПРОСТО-НАПРОСТО НОВУЮ ГРАНДИОЗНУЮ ПРОГРАММУ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА. ЭТО ПРОДИКТОВАНО СПРОСОМ: ГОРОДА, ЖИЛИЩА, ФЕРМЫ И СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ.

Прежние методики строительства (дерево, кирпич или камень) содержат в себе неудовлетворительные способы и результаты. Ни механизмы, ни современные методы организации труда не могут быть применены. Преимущества инструментария девятнадцатого-двадцатого веков не могут быть использованы. Проблема городов и жилища сегодня может трезво рассматриваться, только если целиком будет задействована крупная промышленность. Дома больше не должны быть построены прямо на земле с применением неконтролируемой рабочей силы, поставленной в зависимость от сезонных изменений погодных условий. Я уже говорил: дом, во всех его элементах, начиная с фундамента, должен быть создан в мастерских по работе с металлоконструкциями, на производствах, с использованием металла, дерева и искусственных материалов, точно так же как автомобиль создается на заводе и на конвейере.

Но о каких домах и каких городах отныне идет речь? Вот в чем вопрос.

В настоящее время профессионалы в области градостроения и строительства домов – архитекторы – вовлечены в противоречивые, зачастую академические или софистические споры. И это сейчас, когда время поджимает, а промышленность, стоя наизготовку, ждет договора.

Эти споры ни к чему не ведут. При чем тут стили, прошлый или нынешний? Не в этом дело. Дело вот в чем: необходимы современные города, где человек мог бы жить спокойно, радостно, обзавестись семьей, заботиться о своем теле, развивать его, вволю располагать самой полной личной свободой, вволю использовать коллективные усилия. Солнечные сутки – космические – двадцать четыре часа, в своем безукоризненном чередовании дня и ночи, придают всем нашим начинаниям меру времени, а следовательно – расстояния.

К тому же, коль скоро он уже вошел в нашу жизнь, автомобиль должен обрести свое точное предназначение; внедренный в город, куда он внес самое плачевное смятение, он заслуживает того, чтобы его право на существование было зафиксировано. Я готов утверждать: автомобиль должен быть отделен от пешехода. И добавлю: поверхность земли следует вернуть пешеходу, свободную поверхность.

Проблема жилья, таким образом, заключает в себе проблему города. Отныне архитектура и градостроительство едины. Покончим с вопросом а) и скажем: «Только благодаря стремлению к полезным, продуктивным, подлинным, человечным (в человеческом масштабе души и тела – биологии и психологии) стандартам крупная индустрия сможет овладеть строительством, прежде подчиненным дорогостоящим методикам, отрицающим преимущества завоеваний технического прогресса».

И сразу же решительным «да» отвечу на вопрос b): «Может ли архитектура как высшее духовное воздействие руководить установлением планов стандартизации?». Жилье и города, микрокосм и макрокосм, убежища личной, семейной и коллективной жизни, сама эманация жизни общества, цивилизации нуждаются в наведении превосходного порядка на благо человека (биология и психология), а следовательно, призывают архитектора. Но где архитектор? Кто архитектор в данном случае? И это тоже вопрос!

Я убежден, что здесь речь идет о новом сознании в архитектуре, с новыми людьми или с людьми, обладающими гибкостью, смелостью и желанием адаптироваться к совершенно новым условиям. Условия эти отвечают двум задачам: 1. Соответствие всем поистине человеческим потребностям, потребностям, свойственным всем классам общества – а это предполагает серьезное преобразование расчета параметров, норм конституционного права, обширное знание достижений технического прогресса и так далее; и здесь архитектор, занимаясь жильем, схож с натуралистом – он уподобляется ученому натуралисту, изучающему «животное человека» (физиология и психология); 2. Соответствие всем властным, хотя и бесконечно гибким, требованиям производственного процесса; а это предполагает установление постоянного контакта с миром производства, рабочей силой, материалом, организацией и так далее. И здесь архитектор приближается к инженеру; ведь от него требуется способность четко мыслить.