Когда мы молоды - [77]

Валя бросилась к обувному отделу. Никак не могла разыскать Уварова в толпе у прилавка. Наконец увидела — он уже держал в руках валенки, и продавщица выжидательно смотрела на него. Но к нему никак не пробраться.

— Уваров! — крикнула Валя. От волнения забыла его имя-отчество.

Уваров не слышал.

— Стукните его, вон того мужчину! — попросила она кого-то из толпы. — Уваров!

Уваров обернулся, посмотрел растерянно…

— А галоши? — крикнула Валя. — Забыли?

Уваров сдвинул брови, задумался на мгновение, потом улыбнулся и закивал. Повернулся опять к продавщице, сказал ей про галоши, она достала с полки пару блестящих черных галош, надела их на валенки. Уваров одобрил, продавщица выписала чек.

Когда они вышли на улицу, было совсем темно, горели фонари.

— Что же теперь будем делать? — спросил Уваров, остановившись на тротуаре, и поправил под мышкой пакет, перевязанный шпагатом.

Улыбаясь неизвестно чему, Валя ждала, что он скажет дальше.

— Знаете что, пойдемте ко мне, отсюда совсем недалеко. Вот там уж буду в вашем полном распоряжении. И накормим вас, а то ведь не обедали, наверно.

— Ну что ж…

Уваров позвонил, за дверью послышался легкий топот, и детский голосок закричал: «Это папа, это папа!». Девочка лет пяти с большим розовым бантом на белесой головенке прыгнула на руки отца, но, увидев чужую тетю, соскочила на пол и умчалась.

— Куда же ты, Аленка! — засмеялся ей вдогонку Уваров.

Женщина в фартуке вышла в переднюю. Она была круглолица, щеки горели румянцем, то ли от здоровья, то ли от плиты. Большие серые глаза смотрели невыразительно, непонятно было, что в этом взгляде.

— Здравствуйте, — сказала Валя.

— Вот, познакомься, Маша, к нам гость. Корреспондент из областной газеты.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста, раздевайтесь, — сказала Маша ровным, спокойным голосом, и не слышалось в нем ни привета, ни недовольства, ни даже недоумения. Она, а не Уваров, взяла у Вали шубку, аккуратно повесила ее на плечики. В передней стояли детские санки. На полочке у зеркала сидел желтый плюшевый медвежонок.

— Вы, может быть, покушаете с нами, — предложила Маша, когда вошли в комнату, где был накрыт обеденный стол.

— Чего ты спрашиваешь, Маша! — рассердился Уваров. — Конечно, — он замешкался, — все будем обедать. — Когда Маша ушла на кухню, он добавил: — Вы извините, я не знаю еще, как вас зовут…

— Валентина… Валя.

— Хорошо, пусть Валя, — сказал он, смущаясь. — А меня Сергей…

— Я знаю, Прохорович.

Маша принесла тарелки для Вали, пошла за супом, бросила Вале мимоходом: «Пойдемте, я покажу вам, где помыть руки». Когда Валя вернулась в столовую, девочка уже сидела за столом, а отец и сын стояли у окна, рассматривая покупку, и мальчик протянул немножко гнусаво: «А зачем с галошами-то?..»

Разговор за столом не клеился. Именно сейчас следовало бы задать несколько нужных вопросов, сейчас они были бы во всех отношениях к месту, Валя это отлично понимала, но не могла заставить себя говорить, потому что заранее слышала, какая зазвучит в ее голосе несусветная фальшь.

— Вот так и живем, — говорил Уваров чужим голосом. — Раньше шести-семи редко когда приходишь домой. То собрание, то еще что-нибудь. Ну, а вечером занимаюсь, конечно. У нас в бригаде все учатся…

Он продолжал рассказывать, кто где учится, и Валя была благодарна ему за это, хотя не знала, понадобятся ли ей эти сведения. Она все больше боялась, что очерк у нее не получится.

Поднимаясь из-за стола, Уваров сказал:

— Ну вот, теперь давайте по вашим вопросам.

Они вошли в смежную комнату, где стоял широкий диван, большой книжный шкаф и письменный стол со старомодной настольной лампой. Валя села в низкое кресло. Мальчик нерешительно остановился в дверях и оперся плечом о косяк. Валя догадалась, что у отца с сыном это был обычный час для бесед. Она растерялась.

— Хотите, покажу вам звезду? — спросил Уваров с застенчивой улыбкой. Валя заметила, что ему самому этого хотелось.

— Конечно, хочу.

Уваров полез в ящик письменного стола, пошарил и достал красную коробочку.

— Витька! Копался? — спросил он нестрого.

— Не, пап, я только Вовке показал, больше ни разу не трогал.

— Показывает приятелям, — улыбнулся Вале Уваров.

Валя подошла к столу. Уваров достал из коробки сияющую желтую звездочку. Валя протянула руку, он положил звездочку ей на ладонь. Звездочка была холодная и тяжелая.

— А вот как мне ее вручали, — сказал Уваров и раскрыл альбом. — А вот на митинге я выступаю, годовщина завода… Ну, это вам неинтересно, это Витька был маленький…

— Нет-нет, покажите!

Витя тоже подошел к столу.

— Это я, — хмыкнул он, настолько смешно было ему признавать себя в толстеньком голопузике с бессмысленными глазенками и пушистым вихром на макушке.

В соседней комнате гремела посудой Маша.

Вприпрыжку вбежала девочка с бантом, доверчиво заглянула снизу вверх Вале в лицо. Валя потеребила ей бантик, и девочка схватила ее руку обеими ручонками. Ладошки были чуть влажные, наверно, она помогала матери управляться с посудой.

Маша остановилась в дверях.

— Сережа, а как же… — проговорила она. — Ведь они ждут.

Уваров резко откинулся на спинку стула.

— Ну что ты в самом деле, Маша! Валя встрепенулась.