Когда листья станут золотыми - [6]

— Спиридонов, ну все, теперь мы с тобой по-другому поговорим…

— Алексей Иваныч, не надо, пожалуйста, — со слезами заговорила девушка. — Это я во всем виновата, я…

— Сергей! — возмущенно выкрикнул неожиданный спаситель. — Ты в своем уме? Беременную жену, да еще при милиции…

Спиридонов кое-как вырвал руку, стряхнул с плеч участкового.

— Какого… Машка, тебе что дома не сидится?

— Я просто пришла… Тебя долго не было…

— Хахаля охота поглядеть?

— Какого хахаля, Сережа? Что ты…

— А ну-ка, свидетель, семейные разборки будете в другом месте учинять, — голос оперуполномоченного Калашеева был спокоен и размерен, будто он не подбежал только что к месту потасовки, а подошел медленным шагом. — За сопротивление участковому мы с вами отдельно побеседуем.

— Какое сопротивление? — зло выкрикнул Спиридонов. — Машка моего ребенка носит, а сюда зачем пришла? Дома дел нет? Или шашлык из своего хахаля поглядеть охота?

Сказал он не «хахаля», и Калашеев почти радостно уточнил:

— Мат в общественном месте приравнивается к мелкому хулиганству…

— Да ну вас, — буркнул Спиридонов.

— Сергей, — уже мягче сказал мужчина, спасший Марию от удара. — Больной ты на всю голову, что ли? Я тоже тебе не давал об жену кулаки чесать, может, еще ко мне ее приревнуешь? Честное слово, если б я родителей твоих не знал, я б с тобой не церемонился…

— Вы кто будете, простите? — спросил следователь, который вместе с Даниловым тоже уже подоспел к месту потасовки.

— Я? Сосед. Я милицию вызвал вчера.

— Александр Васильич Черкасов наша гордость, лучшим механизатором был когда-то, нам еще в школе его в пример ставили, верно, Михаил? — сказал участковый, поправляя съехавшую на затылок фуражку.

— Ну ты, Леня, скажешь тоже — «гордость», — слегка смутился собеседник. — Был когда-то механизатором, а теперь так, утиль на инвалидности. Да и колхоз тот… — он махнул рукой.

— Значит, так, — сказал следователь. — Мы тут побеседуем, а вы, уважаемый свидетель Спиридонов, постойте-ка малость в сторонке. А чтобы вам не было скучно, вам составит компанию Максим Петрович, оперуполномоченный, капитан милиции, — Самойленко подмигнул. Из всех оперативников Калашеев выглядел наиболее физически крепким.

— Составлю-составлю, — пообещал Калашеев. — Раз наш свидетель такой парень-гвоздь.

Спиридонов поглядел злобно, но покорно отошел в сторону. Маша сделала было несколько шагов следом, но ее остановил участковый.

— Маша, стойте. Вы тоже следователю в качестве свидетеля понадобитесь.

— Значит, вы позвонили в милицию, — уточняющим тоном спросил следователь Черкасова.

— Ага. Мы к брату жены в Калугу ездили, хороший город. Брат у нас весь год позапрошлый с семьей жили, они ж из Грозного сбежали, когда…

— Не отвлекайтесь. А вернулись вчера днем?

— Да, вчера днем, видим — пепелище. Рядом бабульки наши ходят, по одной, по две, посматривают. Сказали, что Колька Герасимов там сгорел, ну, у меня сердце ухнуло. Парень безобидный был, добрый, пил тихо, по соседям с криками бутылку дать не бегал. Машина у меня пару раз тут застревала, его дом крайний, я просил помочь — помогал и никаких условий не ставил, типа я тебя подтолкну, а ты мне проставься.

— Вы не осматривали пепелище? Не видели труп?

— Да что я, ненормальный? — удивился Черкасов. — Не любопытствую я трупы осматривать. Боюсь мертвых, сам, понимаете, еще года три назад чуть на тот свет не отправился. Пожарных, мне сказали, почтальонша вызвала, шла с утра и увидела догорающую баньку. Пришла на работу и вызвала. Они узнали, что банька сгорела, обещали приехать, так видите — до сих пор едут. Дом тут недалеко подпалили, автолавку сожгли, не было у них свободных машин. Она ж про человека в пожаре не знала, им не сказала ничего.

— То есть вы о пожаре постфактум узнали?

— Ну да.

— Кто строил баню? Она выполнена с некоторым нарушением технологий.

— Да какие в деревне технологии! — засмеялся Черкасов. — Из чего было, из того и строили. Мужик заезжий Сереге строил, тут еще отец его покойный баню делал в девяносто первом, она тоже пару лет простояла и сгорела. Правда, без жертв.

— А какие отношения были у свидетеля Спиридонова с погибшим? Неприязненные?

— Да у Сереги со всей деревней неприязненные отношения. Парень он сложный. Но выпивали вместе, тут тебе подерутся, тут тебе и помирятся. Я б не сказал, чтобы уж такая ненависть была. Просто он Машу в строгости держит, туда не ходи, сюда не гляди. А Колька человек тут новый, москвич, еще и вступался пару раз за Машу.

— Ну хорошо, — следователь продолжал строчить на листе. — А теперь вы подойдите, Мария… — он произнес последнее слово с вопросительной интонацией. Маша подсказала:

— Дмитриевна.

— Значит, Мария Дмитриевна, вспомните вы, когда ваш супруг… Кстати, брак зарегистрирован?

Маша чуть покраснела, опустила глаза и помотала головой.

— Ну, раз так… Мне очень жаль, Мария Дмитриевна, но в этом случае вы не имеете права отказаться от дачи показаний, ибо закон предусматривает уголовную ответственность… Я прошу вас думать прежде всего о себе и своем будущем ребенке. Хорошо?

Маша кивнула.

— В каком часу ваш муж вернулся домой в ночь пожара?

— Часы у свекрови висят. Скоро после полуночи. Я слышала, как било полночь, от соседей, у них с кукушкой часы, а окна открыты были.