Когда дует северный ветер - [91]

Вот вам другой случай. Поручает ему начальство добыть один секретный документ. Хранилась бумага эта у одного типа, и не в сейфе, не в портфеле, не в кармане, а в перевязи за спиной — так крестьяне, выходя в поле, несут за спиною в свернутом трубкой арековом листе бетель и табак. Этот гад даже спал с бумагою за спиной. Как же его взять? Документ был нужен во что бы то ни стало. Три ночи подряд Фай пробирался к изменнику в дом и караулил возле его кровати — а ну как тот повернется во сне… Ничего из этого не вышло. На четвертую ночь Фай выдумал новую уловку. Нагнулся к самому уху подонка, когда тот уже крепко спал, и крикнул тихонько: «Эй, соседи, пожар! Горим!..» Изменник, гад, вздрогнул, но не проснулся. Фай снова тихонечко крикнул: «Люди! Спасите!.. Горим!..» Тут душегуб решил спросонок, что где-то в деревне пожар, вскочил, ошалевший, с постели, и Фай, просунув под полог руку, неуловимым движением выдернул из перевязи документ. Хозяин, раздвинув марлю, бросился к дверям. В тот же миг Фай выскользнул из дома…

Я понимал, конечно: все, что рассказывает Ут До, — это лишь второстепенный, несущественный материал о жизни и делах бойца войск особого назначения. Но здесь, в саду, в холодке между сваями, слушать его было занимательно.

— Есть еще истории о нем? — спросил я Ут До.

— О, сколько угодно! Вот, например, пробрался он как-то в неприятельский форт. Минут через пять подняли тревогу. Ложная это была тревога или удалось обнаружить его, толком он так и не понял. Солдаты, крича и толкаясь, высыпали во двор, к заграждениям, потом с бранью, отталкивая друг друга в дверях, кинулись обратно в казарму, расхватали оружие и попрыгали в траншеи. Шесть или семь прожекторов, ими управляли офицеры, как попало шарили вокруг. Фай видит: рядом распахнулась дверь, из нее выскакивает комендант и второпях забывает ее захлопнуть. В эту-то дверь он и нырнул. Огляделся — пусто. Он понял: помещение неслужебное. Здесь явно жил комендант с семьей. Выбрал Фай местечко поукромней и затаился. А снаружи шум и крики не умолкали. Наверно, все-таки напали на его след. Рыскали, шуровали еще целый час, потом угомонились. И пошла в форте обычная вечерняя тягомотина. Тут магнитофон включили, музыку крутят, там пирушку затеяли, здесь в картишки дуются. Только собрался Фай выйти, пришла жена коменданта с малышом. Потом и хозяин пожаловал. Представляете, Фаю-то каково?.. Комендант с женой и с ребенком спали на одной широченной кровати. Сыну ихнему годика два было. Улеглись они, значит, ночник фиолетовый зажгли. Фай понимает, конечно, сидеть здесь до утра — риск смертельный. Надо уходить. Но дверь на запоре. Что делать? Попытаемся, думает, дверь открыть. Подошел поближе. Видит, замок сложный какой-то, никогда с такими дела не имел. Крутанешь что не так, сразу сигнализация сработает. Форт был большой, оснащен американской техникой самоновейшей. Ну, думает, раз уж мне дверь не открыть, надо, чтоб они ее сами открыли. Какой только ход придумать? И придумал ведь… Вы уж простите меня за подробности такие… Потужился, выдавил из себя калу самую малость, мазнул им ребенка по попке и ущипнул его. Малыш заревел. Комендант с женой проснулись, вскочили. «Что с тобой, сыночек? Бяка приснилась, да? Не бойся, маленький…» Тут мать пощупала штанишки его и кричит мужу: «Слушай, да он обделался! Ах, негодник! Встань, милый, хоть дверь открой…» Ну, он, понятно, прыгает на пол, честит их обоих почем зря. Фай приметил: замок точно с секретом. Комендант, раньше чем ключ сунуть, кнопку нажал. Дверь — настежь. Жена схватила мальчишку и в коридор. Фай следом за нею и ускользнул. Нет, каков парень, а?! Неужели же он нынче ночью к своей милой не проберется!

— А он все про нее знает? — спросил я.

— Если любишь кого, что ни случится с ним, все узнаешь. Странный вопрос, по-моему. Будь я на месте Фая, спрыгнул бы к ней прямо с крыши, пуганул для острастки.

Откуда мне знать, как этой ночью встретятся Фай и Мыой. Вздрогнет она при внезапном его появлении, или они обо всем сговорились заранее, и она сейчас смеется от счастья, а может, плачет? Да и кто это знает! Мне известно только одно: покуда здесь, в подполе штабного домика, Ут До рассказывал свои истории, девушка в черной баба́ и широкой шляпе из пальмовых листьев улыбалась ему из-за стекла керосиновой лампы. Она всегда улыбается ему. И эта улыбка ее никогда не угаснет!..

Глава 28

Итак, я поселился в домике на плоту вместе с Чан Хоай Шоном в качестве его друга. Наверно, я играл эту роль не так уж плохо; во всяком случае, ни один полицейский не явился проверить мои документы, а это придавало уверенность и мне, и Шону. Плавучий домик наш покачивался на реке в уединенном месте, и мы жили вольготно — нас ничто не вынуждало сдерживаться ни в выборе слов, ни в изъявлении чувств. Я устроился в комнате, расположенной по левую руку, Шон — по правую, а комната посередине находилась в общем владении. Дважды в день нам приносила еду девочка лет четырнадцати или пятнадцати, прислуживавшая в доме Ут Ньо.

Из окошка в задней стене плавучего домика я мог видеть весь хутор и даже общинный дом. Вон там, за широкими листьями бананов, дом старого Шау Дыонга. Маленький дом тетушки Тин привстал на сваях по ту сторону большака в тени раскидистого мангового дерева. Высится на могучих сваях дом капитана Лонга, обнесенный зеленой изгородью из кустов алоэ, его листья называют здесь «тигриными языками». Мощенная камнем дорога пересекает деревню, по ней взад-вперед проезжают машины; а вдоль нее двумя рядами теснятся дома и зеленые кроны садов.