«Князья, бояре и дети боярские» - [85]
Часто в разных уездах в 1550-х гг. представители одних и тех же фамилий могли пользоваться разным статусом. В новосозданных корпорациях, видимо, было проще войти в состав «дворовых», учитывая отсутствие в них традиций и сложившейся системы взаимоотношений между служилыми людьми. Из переславцев Баскаковых в Дворовой тетради была отмечена только ветвь Леонтия Семенова, которой принадлежали поместья в Вяземском и Дорогобужском уездах. Дворовыми лишь по Вязьме были звенигородские вотчинники Болотниковы. В каширской корпорации Хрущовы были городовыми, в соседней же тульской – дворовыми[688].
Сравнение Дворовой тетради и каширской десятни 1556 г. свидетельствует, что привилегированный дворовый статус мог быть пересмотрен при переселении в другую корпорацию. Среди городовых детей боярских в десятне были записаны В.Г. Есипов и Ф.П. Бахтин. Оба они фигурировали ранее среди дворовых. В.Г. Есипов служил вместе со своим отцом и братьями по Коломне, а затем был переведен в Каширу, в то время как Ф.П. Бахтин был одним из малоярославецких детей боярских[689]. Этот процесс был продолжен в последующие десятилетия. Коломенская десятня 1577 г. показывает, что близкие родственники могли иметь разный статус. Среди дворовых находился Р.В. Яцкий, а его племянник Бажен Васильев был отмечен уже среди городовых. Стоит отметить, что Яцкие были выходцами из взятого в опричнину Малого Ярославца. На новом месте службы им предстояло подтвердить свои права на привилегированное положение, что, очевидно, не удалось сделать отцу Бажена Васильева. По городовому списку служили в Мезецке в 1584 г. потомки переселенных сюда ранее лиц (И. и Г. М. Михалчуковы, Е.М. Ергольский, И.В. Беклемишев)[690].
Преамбулы ранних десятин точно отражают порядок проведения смотров, во время которых происходило распределение местных служилых людей по группам, «сыскивая их по их отечеству и по службе».
Кажущаяся многочисленность приведенных примеров на самом деле относительна. Очень вероятно, что процесс ротации, процедура «перебора людишек», происходил в связи с периодическим обновлением общедворовых списков, когда в распоряжении у дьяков, ведавших учетом служилых людей, оказывались полные данные об имеющихся человеческих ресурсах. При редкости подобных мероприятий (раз в 15–20 лет) ротация могла производиться лишь в индивидуальном порядке, что значительно снижало ее результативность. Большие вопросы возникали при объективности отбора. Насколько можно судить, потеря привилегированного статуса затрагивала лишь представителей второстепенных фамилий и не отражалась на их более знатных сослуживцах. Количество же членов «честных» фамилий с конца XV в. увеличилось в несколько раз.
1550-е гг. стали временем массового привлечения лучших представителей городовых детей боярских к выполнению служб общегосударственного характера. «Городовые» были прямо обозначены в Тысячной книге по уездам Северо-Запада. Здесь они были представлены значительными группами (15 по Водской пятине, 16 – по Деревской, 9 – по Шелонской, 24 – по Бежецкой, 10 – по Обонежской, 25 – по Пскову, 6 – по Великим Лукам), сопоставимыми в ряде случаев с численностью дворовых детей боярских тех же субкорпораций. Та же тенденция, хотя и менее отчетливо, проявилась и для центральных уездов. В Дворовой тетради отсутствовали родственники Д.Ф. Пестова, одного из каширских тысячников. Все Пестовы в десятне 1556 г. служили «с городом». Не был представлен здесь также стрелецкий голова Н.В. Елсуфьев, хорошо известный источникам 1550–1560-х гг. Выходцами из городовых были, скорее всего, П.Д. Болкунов, В. Фуников Прончищев, Курбат Очкасов, Незамай Потребинский. В отрывке списка государева полка 1556/57 г. фигурировал целый ряд неизвестных Дворовой тетради лиц[691].
Разрядные книги середины века содержат упоминания о службах целой группы лиц, которые явно были выходцами из городовых детей боярских. В частности, среди городовых по Кашире служили И.И. Алексеев Уваров, а также родственники Д.И. Фустова, Ф.Ф. Хотяинцева, Ю.А. Кропотова и, вероятно, Р.М. Хвощинского. Прямое свидетельство о происхождении из городовых детей боярских выборного дворянина Курбата Ишутина Извольского сохранилось в боярском списке 1577 г.[692]
Привлечение новых лиц неизбежно ставило вопрос о дальнейшей судьбе уже имеющихся дворовых детей боярских. Вряд ли большинство из них согласилось бы быть переведенными на более низкую ступень социальной лестницы без веских на то оснований. Несмотря на реформы службы 1550-х гг. и появление выборных дворян, центральное правительство по-прежнему рассматривало «дворовых» как кадровый резерв для выполнения различных поручений общегосударственного характера. Не случайно Дворовая тетрадь – сводный список дворовых детей боярских – активно пополнялась делопроизводственными пометами на протяжении всего этого десятилетия, что свидетельствовало о постоянном обращении к ней. Традиционализм государственной власти не позволял безапелляционно отказываться от сложившихся и когда-то весьма полезных моделей организации службы.
