Князь Василий Долгоруков (Крымский) - [36]
Екатерина быстро оглядела собравшихся.
Все, соглашаясь, одобрительно кивали напудренными париками.
— Граф прекрасный воин, прекрасный!
— Конечно, господа, Румянцев!.. Вспомните, как он пруссаков бивал!
— Да-да, граф сможет добиться виктории!
Только Петр Панин, опять обойденный вниманием, смолчал, с преувеличенной заботливостью поправляя шелковый галстук, тугой петлей обтягивавший жилистую шею.
— Тогда я сегодня же подпишу рескрипт, — сказала властно Екатерина. — А вы, Захар Григорьевич, издайте указ по своей коллегии.
Чернышев покорно кивнул и тут же спросил:
— А кому отдадим Вторую армию?
Все, кроме Паниных, посмотрели на Екатерину.
А Никита Иванович, разглядывая полированные ногти, как бы между прочим бросил вполголоса подсказку:
— У нас в Совете один только вольный генерал остался — Петр Иванович.
— Но у Румянцева в армии есть князь Долгоруков, — недоуменно возразил Панину Вяземский. — Пристойно ли будет присылать другого генерал-аншефа, когда там собственный имеется?
— Князь Василий Михайлович — боевой генерал, — поспешно сказал Чернышев, — и вполне сможет заменить графа Румянцева.
Решать должна была Екатерина. Однако она — не говоря ни «да» ни «нет» — спросила вдруг Панина:
— А вы что скажете, граф?
Все полагали, что Панин, как приличествует в подобных случаях, ответит что-нибудь неопределенное, вручая свою судьбу в милостивые руки государыни. Но Петр Иванович не стал кривить душой — громко, может быть, даже резко сказал, поднявшись с кресла и склонив голову:
— Я тоже смогу заменить Румянцева, ваше величество!
Все замерли. Стало слышно, как нудно жужжит у канделябра одинокая муха. Из-под белого парика Панина выползла капелька лота и, оставляя блестящий след, тягуче потекла по виску.
Екатерина долгим взглядом посмотрела на графа, затем коротко изрекла:
— Быть по сему.
Панин, дернув кадыком, сглотнул слюну, поклонился еще раз — медленно, низко, благодарно.
«В конце концов сия армия погоды не делает, — подумала Екатерина. — Да и на будущее, видимо, в том же состоянии останется… Зато у Паниных не будет повода злословить, что я потакаю Чернышеву… А коль Петька провалит дело, то и Никишка поутихнет…»
Сразу после заседания Совета Петр Иванович поехал домой.
В Петербурге с утра моросил дождь, улицы были скучны и малолюдны, и запряженная четверкой пегих лошадей двухместная карета неторопливо катила по серой мостовой. Склонив голову на плечо, Панин невидящим взглядом смотрел в окошко, по которому тонкой пленкой струилась вода, размывая очертания проносящихся мимо домов. Он все еще размышлял о свершившемся назначении. В душе продолжал тлеть огонек досады, что не его, а Румянцева поставили предводителем Первой армии. Но, с другой стороны, теперь появилась возможность показать всем злопыхателям свой полководческий дар.
«Ничего, — успокаивал он себя, — еще не известно, как будет у Румянцева… Даст Бог — и мне фортуна улыбнется…»
За сорок восемь лет жизни Панин успел повидать и пережить многое: 14-летним подростком он начал службу в лейб-гвардии Измайловском полку; спустя год императрица Анна Иоанновна за мелкий проступок в карауле отправила его в армию генерал-фельдмаршала Миниха, и юный Панин штурмовал Перекоп, был в Крыму; затем участвовал в войне со Швецией; во время Семилетней войны за битву при Цорндорфе получил чин генерал-поручика; позже высочайшим рескриптом был пожалован генерал-аншефом и — вместе с братом Никитой — графским титулом.
Неуживчивость Панина, резкость его суждений, откровенная грубость поражали почти всех, кто с ним общался. Казалось, эти скверные качества проникли в самые дальние уголки его души и сердца, вытеснив из них последние остатки добра и отзывчивости. И лишь немногие, хорошо и давно знавшие его люди, видели, что невыносимый характер графа сложился под влиянием горьких семейных трагедий, с завидным постоянством посещавших дом Панина.
Его первая жена Анна Алексеевна, урожденная Татищева, за 16 лет супружества родила Петру Ивановичу 17 детей. Но все они — кто едва появившись на свет, кто немного пожив — умирали. Панин остро переживал смерть детей, со страхом ожидал очередных родов, молил Бога не наказывать его хоть в этот раз, но радость рождения наследника или наследницы опять сменялась горем утраты и трауром.
А в октябре 1764 года последовал новый удар: вконец измотанная бесконечными родами, увядшая, болезненная Анна Алексеевна скоропостижно скончалась. Несколько дней Панин пил, придирался к слугам, кричал, ругался.
Недавняя женитьба на Марии Вейдель вдохнула в графа новые силы и надежды, сделала чуть сдержаннее, размягчила озлобленное сердце. Но он не мог знать, что впереди его ждали прежние испытания: из пяти детей, что родит ему вторая супруга, выживут лишь двое — сын Никита и дочь Софья.
Карета, качнувшись на мягких рессорах, остановилась у панинского дома.
Высокий, с пышными бакенбардами лакей торопливо выбежал из дверей, услужливо прикрыл графа зонтиком.
Оставляя на наборном паркете мокрые следы, Петр Иванович вошел в прихожую, скинул на руки лакея плащ и шляпу, резко спросил:
— Где графиня?
— У себя, ваше сиятельство… Изволют читать.
Острое противостояние России и Турции в 60-е годы XVIII века привело к началу долгой и кровопролитной войны. Военный триумф России способствовал и триумфу политическому — летом 1774 года Турция признало крымское ханство независимым государством. Верность и предательство, отвага и трусость, сражение многотысячных армий и закулисные интриги монарших дворов — так творилась история. Роман современного писателя Л. А. Ефанова рассказывает об остром противостоянии между Россией и Турцией в 60-е годы XVIII века.
Роман-хроника XVII века рассказывает о сватовстве датского королевича Вольдемара к царевне Ирине Михайловне, старшей дочери первого царя из династии Романовых.
История славянских цивилизаций насчитывает тысячелетия, а славянские боги так же ветхи, как мир. Но исторически сложилось так, что у нас очень мало информации о религиозных представлениях наших предков и дохристианские религиозные верования славян подчас низводятся до банальной демонологии. Но факты позволяют утверждать, что в славянской культуре существовал свой пантеон богов, подобный пантеонам Древних Рима и Греции. С помощью сравнительной мифологии, герменевтики, психологии, а также анализа сакральной лексики славянских языков – ведь именно язык, хранящий память тысячелетий, является наиболее объективным инструментом реконструкции – автор проводит исследование культов забытых богов. Почему же сегодня нам практически не известна история славянских цивилизаций? На каком историческом этапе была утрачена память о славянских богах, равно как и память о славянской праистории? И как это связано с переломной вехой в истории русского народа – эпохой принятия христианства? «Возвращение» забытых богов не только помогает нам разгадать духовный мир забытых славянских цивилизаций, но и позволяет открыть новые горизонты, новые ориентиры движения.
Книга периода конца холодной войны, когда ФРГ и ГДР объединялись в одну страну, и преграда, демаркационная линия — Берлинская стена, была разрушена. Офицер КГБ в Дрездене также стал частью истории того времени.
Книга посвящена страданиям, любви и великому подвигу монаха Евстратия Постника, в 1097 году попавшему в плен к половцам и угнанному вместе с другими славянами в Крым, в Херсонес (нынешний Севастополь), где в те времена процветала работорговля. За отказ от христианской веры в обмен на жизнь монаха казнят, в точности воспроизведя казнь Иисуса Христа. В книге отражена жизнь Древней Руси, половецких степей, войны и битвы половцев с русичами, венграми, печенегами, византийцами за жизнь и обладание степью.
«Отец, хотел устроить им, как дочерям могущественного европейского потентата и при том редким красавицам и умницам, возможно блестящие династические партии... Ходили слухи, будто Пётр склонен был завещать корону дочери Анне, образованной и одарённой... Никогда в нашей стране, да, кажется, и ни в каком другом государстве, верховная власть не переходила по такой ломаной линии...»В. О. КлючевскийРоман современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о времени (1725 — 1741), которое вошло в историю как эпоха дворцовых переворотов.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Роман современного писателя-историка Юрия Когинова посвящен Петру Ивановичу Багратиону (1765–1812), генералу, герою войны 1812 года.
Исторический роман известного современного писателя Олега Михайлова рассказывает о герое войны 1812 года фельдмаршале Михаиле Илларионовиче Кутузове.
Новый исторический роман современного писателя Ивана Фирсова посвящен адмиралу Д. Н. Сенявину (1763–1831), выдающемуся русскому флотоводцу, участнику почти всех войн Александровского времени.