Книжный магазин «Бюро находок» - [40]

– Вы можете не торопиться и дайте мне знать, как решите продолжить, – сказал Пич.

– Обязательно. Спасибо за помощь сегодня. Я позвоню вам, хорошо?

– Конечно. – Он откопал ключи в кармане и потом стал молча изучать ее лицо, казалось, он мог прочитать ее мысли. – Еще раз хочу сказать, я очень сожалею по поводу вашей мамы. К такому невозможно быть готовым.

Она посмотрела ему в глаза, мягкие и задумчивые, как у Дороти.

– Это трудно описать. Печаль ощущается так… глубоко. Она занимает все в моей голове, а мне нужно заниматься делами. Магазином. Домом. Дедушкой.

– Если вы хотите отложить ремонт на более позднее время, мы можем это сделать.

– Нет, – Натали удивилась, как быстро она приняла решение. – Я имею в виду, что вещи сами себя не отремонтируют?

Она знала, что ремонт не будет дешевым, но у нее были отложенные деньги. Ее сбережения. Она могла продать машину, которая, в любом случае, была проблемой в городе, из-за того, что ее невозможно было припарковать. И треклятое бриллиантовое кольцо, которое она никогда в жизни не наденет, потому что оно было атрибутом вины. Она могла обналичить все его 401 карат, и у нее был пенсионный фонд, который она пополняла с того дня, как приступила к своей первой взрослой работе. Не так давно это бы показалось абсурдным. Но сейчас это было лучшим выходом из ситуации.

Ты молода, сказала она сама себе. Заработаешь эти деньги, только когда…? В этом и была проблема. Когда магазин начнет приносить прибыль? Когда это произойдет?

– Может, вы начнете с дедушкиной квартиры? – спросила она Пича. – Я беспокоюсь за него. Он… кажется, стал очень быстро стареть с тех пор, как сломал бедро и вернулся после реабилитации.

– Конечно. Я с нее и начну.

Она внимательно изучила список, написанный почерком матери.

– Хорошо, жаль, что я не могу поговорить с мамой. Вы разговариваете со своей мамой, Пич? Потому что, если нет, то вам следует. А если говорите, то вам следует говорить больше. Когда я думаю обо всех наших беседах, я жалею, что мама и я не… – Она вздрогнула. – Извините…

– Не надо извиняться. Это, должно быть, чертовски тяжело.

– Это… да. Если бы это было просто бедро, я бы знала, как помочь. Но другие симптомы такие непредсказуемые. Каждый день я задаю себе вопрос, что он забудет или вернется ли к нему память. Что если он забудет, кто я? Или еще хуже, что, если он забудет, кто он? Натали хотелось еще что-то сказать, но она остановила себя.

Пич помолчал несколько секунд.

– Я вернусь завтра утром, – пообещал он. – Если это поможет.

– Да. И… спасибо, что пришли.

Он влез в грузовик.

– Да. И берегите себя.

День закончился так же, как и начался, она стояла на тротуаре в слезах в облаке дизельного дыма от грузовика Пича Галафера.

Глава 10

После развода Пич остался только с рабочим грузовиком, а Дороти настаивала, чтобы он высаживал ее на углу, а не на автостоянке. Со временем он убедил ее объяснить почему. Она стыдливо призналась, что некоторые дети смеялись над ней, потому что она приезжала в школу с «работягой».

Другой удар был от Регины, ей всего не хватало в браке. У них не было достаточно денег. Дом был недостаточно большим. Машина недостаточно новой. Школа не была эксклюзивной. Муж был недостаточно амбициозный.

Он нисколько не удивился, обнаружив ее связь с Реджисом. Не пал духом. Реджис получал МВА. Реджис везде ездил. Реджис собирался дать Регине жизнь, которую она заслуживала.

А лучший ребенок в мире – Дороти – застряла между недовольством матери и отчаянием отца. Ни он, ни Регина не заслуживали ее. Время своего родительства они разделили с хирургической точностью вплоть до минуты, и он посвятил себя тому, чтобы дать этому невероятному маленькому человеку все лучшее, что у него было. Это включало парковку грузовика на углу и прогулку с ней до школы.

Друзья спрашивали его, почему он не найдет себе более дешевое жилье за пределами города. Почему он живет со своими друзьями по группе, Сьюзи и ее мужем Милтом, в районе, где арендная плата, казалось, начисляется за квадратный метр. Где ему приходится вкалывать на двух работах и делить жилье, просто чтобы свести концы с концами. Ответ был прост. Ответ был прямо рядом с ним, держал его за руку.

Она бежала вприпрыжку возле него, болтая всю дорогу про мишек— коал, тему ее научного доклада. Коала, на самом деле, не медведь, а сумчатое животное. Он ест только листья эвкалипта – два фунта в день. Отпечатки пальцев коал не отличаются от отпечатков пальцев человека.

– Надо же, – заметил он. – Это классно.

– Ты настроил мою укулеле? – спросила она. Крошечный инструмент был в футляре в ее рюкзаке.

– Я учил тебя настраивать самостоятельно, – сказал он.

– Что, если я буду нервничать на конкурсе «Показывай и Говори», и забуду?

– Ты не забудешь. А что я говорил тебе по поводу нервов?

– Дыши медленно и помни: я играю как босс.

– Точно. Ты будешь первой на «Показывай и Говори».

– Может, мы сделаем что-нибудь интересное после школы сегодня?

– Черт возьми, да. – Он поднял лицо к небу. Осень в Сан-Франциско была похожа на лето. Дни были ясными и теплыми, с запахом сухих листьев и увядающих цветов и постоянным соленым воздухом.