Книжная лавка - [41]

– По-моему, дела у вас сейчас идут не слишком хорошо? – сказал мистер Кибл. – Впрочем, с определенной точки зрения это даже неплохо. Ведь в какой-то момент нам показалось, что вы совсем уж вознамерились вытряхнуть нас из привычной жизненной колеи. Однако всякий малый бизнес имеет свои подъемы и падения. И это еще одна вещь, которую значительно проще понять, оказавшись на моем месте, ибо мое положение обязывает иметь более широкий кругозор.

В конце той же весны племянник миссис Гамар, член парламента от оппозиции, человек молодой, блестящий, успешный, но довольно глупый, внес на рассмотрение частный законопроект, который уже успел пройти и первое, и второе слушание. С точки зрения карьеры этот проект был поистине восхитителен, ибо все его пункты были приемлемы для любой партии. Это был проект в высшей степени гуманитарный и демократичный, да к тому же вносил весомый вклад в растущую проблему досуга, однако его вряд ли можно было осуществить на практике. Охарактеризованный как Билль о доступе к местам, имеющим образовательную ценность и представляющим интерес для широкой публики, этот законопроект давал возможность местным советам принудительно выкупать, предоставляя оговоренную компенсацию, любое строение, целиком или частично воздвигнутое ранее 1549 года и не используемое для проживания, но только в том случае, если в данной местности нет иного строения той же давности постройки. Приобретенные городскими советами здания должны были использоваться для культурного времяпрепровождения граждан. Флоренс прочла в «Таймс» небольшую заметку на эту тему, но знала, что ее это коснуться никак не может. Ни в совете Хардборо, ни в совете Флинмаркета попросту не было денег на осуществление подобных проектов; да и потом, ее Старый Дом, безусловно, использовался для проживания – она ведь именно там и «проживала»; однако само это выражение – «не используемое для проживания» – заставило ее в очередной раз задуматься о весьма насущной проблеме: о содержании дома и необходимости его ремонта. Минувшая зима снова лишила крышу дома большого количества черепицы, а полоса сырости на потолке спальни становилась все шире – вот так и море дюйм за дюймом отгрызает куски побережья. Все более сыро становилось и в шкафу под лестницей, где Флоренс хранила запасы книг. И все-таки это был ее дом, он принадлежал ей и ее книгам, там они вместе и останутся жить.

Миссис Гамар не предлагала своему племяннику тему упомянутого законопроекта, но была польщена, когда за ланчем в ресторане лондонской биржи он рассказал ей, что эта идея пришла ему в голову как раз на том приеме, который она устраивала прошлой весной. А в качестве дополнительного источника энергии – впрочем, в таком месте, как Хардборо, всего, в том числе и энергии, требовалось немного, да и энергия-то расходовалась в основном на выражение недовольства и всевозможные жалобы, – миссис Гамар пришлось создать «круги на воде». И воздействие этих все расширяющихся «кругов» оказалось значительно сильнее первоначального импульса, заданного рассмотрением самого законопроекта. И каждый раз, когда миссис Гамар удавалось убедиться в реальности этого воздействия, она испытывала большое удовлетворение, радуясь и за себя, и за других, ибо всегда поступала только так, как ей представлялось правильным и справедливым. Она и понятия не имела, что мораль редко служит безопасным руководством для человеческих поступков.

Сидя с племянником за ланчем, она улыбнулась ему через стол и сказала, что рыбу здесь есть не будет.

– Боюсь, жизнь в Хардборо нас совершенно испортила – по крайней мере, в отношении рыбы. Там мы едим ее всегда такой свежей, что во всех прочих местах мне рыба кажется лежалой и недостаточно хорошей. – Миссис Гамар была женщиной, безусловно, очаровательной и, между прочим, отлично сохранившейся, а в тот день она приехала в Лондон, чтобы подтолкнуть решение каких-то своих благотворительных планов, не имевших, кстати, ни малейшего отношения к книжному магазину «Старый Дом». Ее племянник, впрочем, никак не мог вспомнить, что это были за планы, однако ему об этом обязательно напомнили бы.

Глава девятая

В начальной школе Хардборо оценки за экзамен eleven-plus выставлялись не как обычно – то есть не самой классной наставницей после того, как дети разойдутся по домам, – экзаменационные листы отправляли на проверку в другую начальную школу, в Сэксфорд-Тай, полагая, что это дает определенную гарантию беспристрастности. Маленький Хардборо, пожалуй, даже чересчур пристально следил за тем, что происходило в школе, а сама миссис Трейл считала, что подобная процедура проверки, возможно, спасет ее от вполне реальной опасности оказаться разорванной на куски, когда результаты экзаменов будут наконец объявлены. Сама она к этим результатам относилась спокойно и была готова их сообщить. Тем более что извещения о тех, кто принят в грамматическую школу Флинтмаркета, приходили в белых конвертах квадратной формы, а извещения о принятых в техническую школу, или попросту Техничку, – в продолговатых темно-желтых конвертах. Так что, придя летним утром в школу, каждый ученик выпускного класса сразу видел на своей парте конверт и понимал, какая судьба его ждет. Разумеется, понимали это и все его одноклассники.