Книги, годы, жизнь. Автобиография советского читателя - [80]
(Б. Окуджава. «Чувство собственного достоинства…»)
Кстати, народное отношение к Михаилу Сергеевичу заметно потеплело после безвременной кончины Раисы Максимовны. Стало очевидным, какое искреннее и большое чувство их связывало. Мы так до конца и не поняли, как нам повезло с Горбачевым. Живой человек с европейским взглядом на мир, органически противящийся жестокости. Это дорогого стоит, особенно в нашей истории. Вспомним Александра II…
Безусловно, конец 1980-х принес немало потерь. Из-за социальной невостребованности выпускников и попросту из-за нехватки средств было принято недальновидное решение закрыть отделение структурной лингвистики в Горьковском университете, где я работала. Промыкавшись год-другой на хоздоговорах, в 1990 году я перешла в Горьковский педагогический институт. Пришлось осваивать новую научную парадигму – педагогическую и методическую. Поскольку я к тому времени имела немалый преподавательский и репетиторский опыт, а также была автором нескольких учебников, это освоение шло достаточно легко и с удовольствием. Набирающая силу свобода слова и печати привела к возникновению множества негосударственных издательств, где я и начала активно печататься. Возможность придумать, написать и напечатать собственный, никем не навязанный текст – это счастье может полностью оценить только пишущий человек. А обрели мы названную возможность вместе с пришедшей и окрепнувшей горбачевской гласностью.
Первая моя книжечка-учебник для массового читателя «Как стать грамотным» выросла из шпаргалок, упражнений и методических советов, накопленных за годы репетиторства. А напечатал ее мой университетский товарищ, который организовал собственное издательство сразу же, как только это стало возможным. Причем напечатал по своей инициативе, не дожидаясь просьбы с моей стороны. Через несколько лет, не выдержав конкуренции, его издательство исчезло с нижегородской арены, но… они были первыми!
Спустя небольшое время меня пригласило к сотрудничеству созданное в Нижнем Новгороде издательство «Деком» – одно из немногих завоевавших впоследствии всероссийскую известность. Я напечатала у них – дай бог памяти – пять учебных пособий, причем тиражи были просто фантастическими, доходило до 100 000 экземпляров. Даже гонорары я получала нестыдные: их хватало на покупку цветного японского телевизора, видеомагнитофона, компьютера и прочей по тем временам «роскошной» техники. Позже наступила очередь Москвы – «Айрис-Пресс», «Вербум-М», «Глобулус-ЭНАС», «Флинта» и другие.
Как радостно помнятся мне эти первые негосударственные издательства, царившая в них демократическая и домашняя атмосфера, искренняя уважительная заинтересованность в авторах! И увы – как быстро это все исчезало. Свобода и относительная дешевизна печати соблазняли тысячи графоманов: почему бы и не увековечиться за несколько сотен долларов? Попадались среди этих тысяч и талантливые люди. Я в те годы подрабатывала редактурой доморощенных стихотворных сборников и даже немножко горжусь, что через мои руки прошло несколько незаурядных авторов, в их числе безвременно скончавшийся Владимир Миронов – самобытный и глубокий самородок из керженских лесов, прошедший и огонь, и воду, и поздние медные трубы. Когда я, не удержавшись, задала ему примитивный и лобовой, но неизменно интересовавший меня вопрос: «Зачем вы пишете стихи?», то услышала в ответ: «Знаете… я тогда чувствую себя человеком…»
Нынешние авторы, обращаясь в многочисленные издательства постсоветской России, все реже могут отнести к себе это Володино утверждение. Мало найдется в теперешнее время таких униженных существ, как самодеятельный автор. Не говорю уже о том, что гонорары, даже самые мизерные, просто-напросто перестают существовать. Но ответить, написать хотя бы несколько слов обратившемуся к тебе человеку? А ведь в советское время такой ответ был обязательным: пусть отписка, но письмо, письмо от живого человека, а не от компьютерного робота, извещающего по электронной почте, что «ваше сообщение получено». Нет, исключения бывают, но… но… но…
Конечно, есть интернет, куда вполне можно податься – и подаются. Однако бесконтрольность, неряшливость, безграмотность сонма выплеснутых в Сеть высказываний удручают, смешат, а иногда приводят в ужас. «Читателя! Советчика! Врача!» – выкрикивал когда-то Мандельштам, и, переиначивая строку, я повторяю: «Редактора! Советчика! Врача!..»
Начало 1990-х запомнилось мне как время искренности, смелости, инициативы – не для всех, но для многих. И время надежд! В 1990 году я получила на свои работы сразу два гранта Фонда Дж. Сороса и участвовала в знаменитых Соросских мастерских, проходивших в подмосковном Одинцове. Те гранты выигрывались не по блату; чуть ли не впервые на моей памяти так высоко оценивалась подлинная содержательная новизна и актуальность гуманитарных исследований. Впрочем, если естественники и технари получали свои грантовые суммы в долларах, то нам их выплачивали в рублях – эта дискриминация сохранялась. Стремительно растущая инфляция позволила мне купить на один грант два килограмма кофе (в зернах, что особенно ценилось в нашем кругу) да зимние сапоги. Но это как-то не огорчало: сколько знакомств завязывалось на тех мастерских, какие интереснейшие разговоры кипели в курилках, как пылко дискутировали во время докладов… Помню, в обеденный перерыв я за столом похвасталась своими сапогами и кофе, и видный психолог и автор учебников Генриетта Григорьевна Граник задумчиво произнесла: «А я на свой грант купила ночную рубашку…» После моей ответной реплики: «Ну что ж, вы доставили этим удовольствие не только себе!» мы стали друзьями. Позже, к концу 1990-х, Генриетта Григорьевна с горечью призналась мне, что во многом чувствует себя обманутой – так же, как львиная часть обнищавшей постсоветской интеллигенции: «А ведь наши дети ходили к Белому дому и защитили его…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.