Книга Зимы - [167]

— Лучше бы были случайностью. Не хочу, чтобы воплотились в реальность, — поежившись, сказала тифлингесса. — Скажи, а есть какой-то способ узнать, в чем заключается проклятие, если точно знаешь, что проклят?

— Только практическим путем. Обычно ты вообще не знаешь, что проклят, пока не включается сам эффект… А почему ты спрашиваешь?

Кьяра кивнула:

— Понятно. Я вчера выпила зелье, у него было последствие — проклятие. Может быть, это что-то неважное, главное, чтобы не повлияло на боевые возможности.

— Нет, от этого лучше избавиться, — встрепенулся Арум. — Проклятие проклятию рознь. Можно начать заикаться, когда читаешь заклинания. Можно потерять контроль, став оборотнем. Можно впасть в безумие и напасть на союзника. В пылу схватки снять его будет уже гораздо сложней, поэтому позволь перестраховаться и снять его сейчас.

Девушка согласно кивнула.

Он сделал несколько пассов, прошептал несколько слов.

— Чем бы ты ни была проклята, — сказал он наконец, — этот эффект прекращен.

— Спасибо, Арум, — поблагодарила чародейка. — Ладно, пойду, тоже позавтракаю, пока эльфы все не съели.

Она направилась в сторону костра. Арум крикнул ей вслед:

— На твоем месте я бы проверил все свои предметы на скверну. Очень похоже на ее воздействие.

Эльфы пили подогретое вино и ели что-то, подозрительно напоминающее омлет с беконом. Где они достали яйца, было большой загадкой. Кьяре протянули тарелку с едой, а Каленгил передал горячую кружку:

— Позавтракай. Негоже умирать на голодный желудок.

— Квиклинга[56] тебе на язык, плесневелый! — воскликнул Корлиан, и зеленый издал нервный смешок.

— О, проснулась принцесса Царапучка! — воскликнул Арадрив, подсев неподалеку. — Я думал, ты уснешь, свернувшись калачиком на коленях у лорда, но нет, — он вздохнул в кружку, — я проиграл спор.

Каленгил поперхнулся вином.

Прожевав кусок омлета, Кьяра произнесла:

— Арадрив, я бы тебя побила, но, думаю, за меня будет кому это сделать сегодня.

— Принцесса Царапучка как всегда нежна как кислота и любезна как точильный камень!

Услышав это, Меллот залился смехом, а тифлингесса скривила мордочку. Не было смысла обижаться на дурачка.

— Да нет, Арадрив, ты ошибаешься, — возразил Задар. — Уверен, что-нибудь мягкое и нежное в ней точно есть, под двумя-тремя слоями одежды.

— Надеюсь, ты имел ввиду ее душевные качества, — прошептал Каленгил, — и нежное, спрятанное под слоями одежды сердце.

Девушка прыснула от смеха.

— Конечно же сердце! — заговорчески подмигнул красноволосый. — А вы о чем подумали? Как вам не стыдно!

Эльфы засмеялись и развеселились, как будто им не предстояло через несколько часов сражаться с могущественным врагом. Кьяра доела завтрак, думая над словами Арума. Нужно было проверить все вещи на присутствие скверны, но это уже не сегодня.

Паладин закончил тренировку и начал облачаться в доспехи, как и Арум. Тифлингесса помогла ему. Когда последний шнурок был затянут, Эридан сказал:

— Погоди.

Сделав несколько жестов, он коснулся ее рукой, а затем удовлетворенно кивнул.

— Что это? — спросила Кьяра.

— Защита от смерти[57]. Надеюсь, до этого не дойдет, но может здорово тебя выручить.

Тифлингесса хотела возразить ему, сказать, что лучше бы защитил Арума, но промолчала. Все равно он сделает, как считает нужным, не будет слушать доводов. Да и, как ни крути, ее нельзя было воскресить[58].

— Не уходи далеко. Я продолжу заклинать, — сказал ей Эридан.

С помощью магии он укрепил ее здоровье. Собрав вокруг себя облаченную в доспехи гвардию, произнес:

— Это последний и самый важный этап. Мы так близко к цели, что осталось только протянуть руку и ухватить ее за крыло. Будьте решительны. Мы зашли так далеко не для того, чтобы умереть на пороге победы. Мы обязаны сразить врага, растоптать, иной исход я не приемлю. Вы знаете, я верен слову. Я не покину вас, что бы ни случилось. Вы все стали мне не просто соратниками. Вы — мои братья, пусть не по крови, но по духу. Вы отважней и сильней любого в этой проклятой стране.

После этой речи к нему подошел Арум.

— Дай зачаровать тебя, — произнес он.

— Ты не обязан делать это, — ответил эльф.

Их взгляды встретились, и драконид сказал:

— Это долг, возложенный на меня Темпусом.

Немного помедлив, паладин кивнул, согласившись. Выполнение долга священно. Зачарованные доспехи радужно заблестели.

Вдохновившись словами Эридана, эльфы быстро свернули лагерь и выдвинулись из пещеры. За пределами убежища царили тишина и покой, лес замер в ожидании, как и девушка, собрана и решительна. Волки быстро откликнулись на зов, они были целы и невредимы. Чуть погодя откуда-то сверху спустился пегас. Его морда была в крови какого-то несчастного зверя.

Над лесом возвышался колосс на нескольких ногах — группа стоящих рядом исполинских деревьев, на ветвях которого расположился замок. Ноги — стволы были прямыми и гладкими, словно древки копий, а густая крона наконечником вонзалась в низкое закатное небо. Ветви исполинов сплелись между собой и своей густой тенью давили другие деревья, не позволяя им разрастись густо и высоко. Осторожно маневрируя среди редколесья, отряд замер у толстых корней, где сумрак был особенно густой. Чародейка заметила причудливый механизм, состоящий из цепей, колес и драгоценных камней. На земле покоилась подъемная платформа, примерно семьдесят на девяносто футов.