Книга пророка Амоса. Введение и комментарий - [90]
Таргум здесь (как и в 2:6) отличен от МТ: покупать за серебро неимущих и бедных, чтобы завладеть.
По всей видимости, речь здесь идет не о работорговле[762], а о долговой зависимости, в которую попадают бедняки вследствие рыночных махинаций. Вот как представляет этот процесс Хосе-Луис Сикре: «Клиент, приходя на рынок, предполагает быть покупателем. На самом же деле он сам становится объектом торговли вследствие многократной покупки продуктов под залог или в долг. Не имея возможности больше ничем заплатить, покупатель со временем становится вынужден продать себя или кого-то из членов своей семьи»[763]. В уплату своего долга, естественно. Таким образом он на некоторое время – пока не выплатит всего долга или пока этот долг не будет списан ему в субботний или юбилейный год – становится работником своего заимодавца, его «рабом».
…высевки из хлеба продавать. Слово מפל, переведенное Синодальным переводом через высевки, встречается в Библии лишь дважды – здесь и в Иов 41:15 («части»). Речь, видимо, идет или о некондиционном зерне или, как перевел архим. Макарий (Глухарев) – о мякине. Юнгеров в слове מפל видит «негодный хлеб, сор»[764]. Видимо, говорится о желании торговцев продать обнищавшему населению бракованное, негодное зерно, в котором к тому же много половы и сора. Очевидно, на покупку качественного зерна у бедняков просто нет денег. Торговцы, говорит прп. Ефрем Сирин, «виновны были и в том, что, продавая хорошую пшеницу, уменьшали меру, и в том, что за хорошую пшеницу давали прах с гумна, в обоих же случаях обижали бедных… Они… даром брали деньги с убогих, когда, сметая прах с гумна и смешав с пшеницею, продавали это»[765].
LXX: καί από παντός γενήματος έμπορευσόμεθα, и изо всего делающие торговлю. LXX, таким образом, обобщают: для этих торгашей нет ничего, что они не готовы были бы продать, ничего, что не было бы предметом их наживы. Юнгеров и Вольф[766] объясняют такой перевод ошибкой: греческие переводчики могли принять за מפל похожее по начертанию слово מכל) מכל, «из всего»). Церковнославянский перевод: от всякого жита куплю сотворим.
Блж. Иероним так объясняет «причины гнева Божия» в отношении бессовестных торговцев-ростовщиков: «Ты, Иуда, и ты, Израиль, выслушайте, какие преступления совершались вами: вставая ночью, вы, вместо молитвы к Богу и хвалений Ему, занимаетесь угнетением или сокрушением бедных, чтобы, удручая их голодом и нищетою, удалять их с земли. Вы ожидаете новолуний, чтобы торговать и увеличивать проценты процентами, и суббот, чтобы открывать житницы и давать хлеб с целью более получить, и ради постыдной корысти обращаете праздники Божии в свою пользу; вы уменьшаете меру при продаже товара и увеличиваете вес при получении, делаете весы неверными, чтобы приобретать деньги бедных… Вас охватила такая страсть к наживе, что не хлеб, служащий пищею, а сор и отбросы из хлеба продаете бедным, смешивая пшеницу с пылью и мякиною». Далее Иероним актуализирует пророческие слова, применяя их к своему времени и к современным ему проблемам церковной жизни: «То же делают иногда превратные учители и властители, которые, не имея страха Божия, господствуют над клирами… Они считают благочестие средством для прибылей и, сидя в храме, подобно продавщикам, предлагают голубей, но не в клетках, а на кафедрах, как учители, продавая дары Духа Святого; они уменьшают и увеличивают меру, предлагая немногое или ничего бедным и говоря, подобно ораторам, весьма длинные речи богатым и тем, от кого ожидают выгод; ради денег они сокрушают головы бедных и попирают их, и не хлеб Господень, подкрепляющий сердце человека, а отбросы и негодную пыль дают жаждущим устам, продавая даже то, что не имеет никакой цены, между тем как Господь заповедал апостолам: “туне приясте, туне дадите” (Мф. 10:8)»[767].
Осуждение ростовщичества присутствует и в объяснении свт. Кириллом этих пророческих слов: «Любители божественного благочестия, когда воссияет для них день, возносят Богу благодарения, поклоняются, молятся и прилагают свои попечения ко всему, что ни есть похвального. А те, которые смотрят только на то, как бы кого обидеть, и ничего не считают равнозначительным с любостяжанием, те вменяют себе в занятие самое желательное – тотчас с наступлением утра вскочить с постели, приступить к обычным своим худым делам и кем можно завладеть. И подобные люди, как бы обвиняя всякую наступающую и ближайшую ночь в том, что не дает им достаточного времени для приобретения, говорят: когда пройдет новолуние, чтобы нам продавать. Это – желание ростовщиков, и на мелочах богатеющих, скверных и грязных, которые всегда жаждут конца месяца, чтобы, собирая мало-помалу, сделать более крупными свои доходы и, безбожно накладывая рост на рост, угнетают более слабых». В заключение своего довольно пространного обличения ростовщиков (видимо, этот грех не был изжит и в христианской Александрии V в.), святитель призывает своих читателей «крепко превозмогать проклятое любостяжание и предоставить свое имущество в общее пользование с нуждающимися, ибо кто таким образом соблюдет закон любви, тот будет славен и достоин соревнования пред Богом и людьми»
