Книга попугая - [63]
Бедуин так и поступил. Некоторое время спустя пришел муж Джанды, принес кувшин молока и начал говорить подобные речи. Бедуин не обращал на него никакого внимания и не прикасался к молоку. Мужу Джанды надоела ее несговорчивость, овладел им гнев, схватил он плеть и начал хлестать бедуина и приговаривать: „Сколько времени прошло с тех пор, как я привез тебя к этому племени, а ты из-за чужого человека совершенно покинула меня и не хочешь иметь со мной никакого дела. Долго ли я буду еще терпеть твою непокорность?“
Хлестал он бедуина до тех пор, пока тот не лишился чувств и спина и бока его не стали синими и зелеными.
Когда муж Джанды ушел, ни в чем не повинный бедуин принялся то оплакивать свою беду, то смеяться над этим происшествием. В это время пришла мать Джанды и сказала: „О дочка, сколько раз я давала тебе добрый совет! Что это за позор и поношение?! Почему не стараешься заслужить его благоволение? Если ты печалишься о Башире, то ведь теперь невозможно ожидать, что ты сможешь свидеться с ним хоть на единое мгновение, сможешь хоть раз посидеть с ним рядом…“
Затем мать Джанды ушла и прислала к бедуину сестру Джанды: „Пойди уговори свою сестру. Ее никогда не ударяли и лепестками розы, как же сможет она перенести удары такой плети!“»
«Сестра Джанды пришла к бедуину. А тот сидел, закрыв голову и лицо, и стонал от перенесенных побоев. Сестра Джанды была во сто раз красивее ее самой — стан у нее был стройный, лицо приятное и движения плавные.
Увидев ее, бедуин забыл про свое горе и ста сердцами влюбился в нее. Он высунул голову из-под чадры и обратился к сестре Джанды с такими словами: „О женщина, сестра твоя сегодня ночью возле Башира. Из-за нее у меня так разбиты спина и бока. Твое дело сокрыть эту тайну, мое дело молчать о ней. Сегодня ночью ты должна отнестись ко мне благосклонно, а если ты подымешь крик и не послушаешь моих слов, ты навлечешь на себя позор и бесчестие“.
Сестра Джанды рассмеялась и спросила: „Кто ты такой и зачем ты здесь?“
Бедуин рассказал ей всю свою историю и показал одежды Джанды. Девушка изумилась этому и всю ночь провела с бедуином. Когда начало светать, бедуин возвратился к своему другу. Джанда спросила: „Как прошла ночь?“ Тот показал ей спину и бока и рассказал всю историю про кнут. Джанда устыдилась, ибо не знала она, что всю ночь ее сестра залечивала своей близостью эти раны. Затем Башир и Джанда распрощались, и они покинули это место».
Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью: «Этим рассказом я преследовал цель доказать, что судьба, если в начале ночи причинит кому-нибудь боль, в конце ночи вновь залечит ее. Если твоя грудь изранена кинжалом разлуки, то вскоре ты найдешь лекарство от этих ран. Вставай, иди к другу и залечи свои раны».
Худжасте хотела последовать его совету, но день — эта завеса, разделяющая любящих, разорвал покров утра, поднялся дневной шум, утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…
Рассказ о Камджуй и о том, как смеялись рыбы,
о проницательности мальчика, у которого не было отца,
и о человеческом черепе
Ночь двадцать пятая
Когда выпивающий реки крокодил-солнце ушел в западный источник, а сыплющая жемчуг рыба-месяц выплыла из водоворота востока, Худжасте, волновавшаяся и страдавшая как рыба без воды, пришла просить у попугая разрешения и сказала: «О сокровище мудрости и кладовая скромности! Ученые говорят, что четыре разряда людей нельзя вознаградить по заслугам: во-первых, тех, кто оказывает тебе добро, не преследуя при этом личных выгод; во-вторых, того, кто справедливо относится к твоим речам; в-третьих, того, кто приходит к тебе без каких-либо задних мыслей, и, в-четвертых, того, кто доверяет тебе в своих делах. Нынче я тоже дала тебе в руки поводья моего блага, вручила тебе вожжи моего благополучия. Хотя за любезность, которую ты мне окажешь, тебя и нельзя вознаградить, ибо утро светит ярче лампы, но все же ты должен приложить все старания и постараться разрешить мое дело».
«О Худжасте, — молвил попугай, — Платон[128], глава всех мудрецов Индии, однажды увидел отшельника, который говорил: „О боже мой! Огради меня от моих друзей!“ — „О отшельник, — сказал Платон, — надо остерегаться врагов, а не друзей.“ — „О Платон, — ответил отшельник, — от врагов уберечься можно, а от друзей не убережешься. Подвиг отшельничества — это разрыв всех привязанностей и бегство от всех тварей“.
О Худжасте, этот рассказ про отшельника и тварей — это как раз повесть про меня и про тебя, и тебе тоже следует не открывать своей тайны друзьям, а не только врагам; не рассказывать про свои дела безмолвным животным, не говоря уже о тех, которые обладают даром слова. Не высказывай ложных притязаний на то, чем ты не обладаешь, не гордись ложными заслугами и не уподобляйся жене Камджуй, которая тоже высказывала ложные притязания и напускала на себя притворную добродетель. Разумеется, из-за такого позорного порока тайну ее раскрыл голос рыбы, и сокрытый разврат был выявлен наружу голосом неговорящего животного». — «А как это было?» — спросила Худжасте.
