Книга попугая - [62]

Если в одной стране не может быть двух правителей, — продолжала Худжасте, — как же могут быть два повелителя над одним слабым телом?!» — «Что же это за повелители?» — спросил попугай. «Один из них — разум, а другой — любовь».

«О хозяйка, — молвил попугай, — приказы разума имеют силу лишь до тех пор, пока не появится совершенство султана любви. Когда придет султан любви, управитель разума уже не имеет достаточно власти, чтобы приказы его смогли оказать действие, когда судьей станет муфтий страсти, у кади рассудка уже нет более авторитета, и решения его бессильны. Разум — добрый визирь, а любовь — могучий царь».

Нахшаби, с любовью разум может ли тягаться?

Ведь любовь — Симург, а разум — лишь мураш ничтожный…

Нет, с любовью разум спорить не посмеет, друг мой,

Рядом с ней теряет силы разум осторожный.

«О Худжасте, в то время как разум говорит, что ты никогда не увидишь его лица, надежда возглашает, что в конце концов ты ухватишься за локон свидания с ним. Отвернись же от разума и устреми свой взор на надежду — красноречивые люди утверждают, что можно утратить надежду на что угодно, но надежды на надежду утратить нельзя. Ученые, любящие аллегории, рассказывают, что у времени была дочь и что к ней посватались три жениха: Разум, Счастье и Надежда. Время начало советоваться с дочерью, кого из этих трех женихов она хочет. Дочь отвечала: „Хотя разум — жемчужина и редкостный драгоценный камень, известный и своим и чужим, знакомый и трезвым и безумным, но только говорят, что разум сковывает человека. „Разум для человека — путы“, — говорит поговорка. А знание считали причиной горя для всех существ в мире. „Разум и горе никогда не расстаются“.

Сладость мира дана неразумным,

Только горечь вкушает мудрец“.

„Что ты скажешь о счастье?“ — спросил отец. „Правда, — отвечала дочь, — счастье относится к числу тех вещей, с помощью которых можно достигнуть цели, благодаря которым можно добиться успеха, но все же есть в нем и большой порок. А именно: оно спускается туда, куда нужно и куда не нужно, водится с людьми порядочными и непорядочными, никогда не селится возле хороших людей, никогда не дружит с людьми честными. Клеймо неверности виднеется у него на лбу, на рукавах судьбы его заметна вышивка коварства. Мирское счастье более всего похоже на тень от облака.

К разуму питай склонность, но не дружи с ним, а о счастье только мечтай“.

„О дочь, что же ты скажешь о надежде?“ — „На надежду я согласна, — ответила дочь, — потому что надежда относится к числу тех вещей, которые всегда сопровождают людей и всю жизнь прислуживают им“».

Нахшаби, величайшее благо — надежда,

Часто скорби следы прогоняет она

Пусть стремящийся цели достигнуть не сможет,

Все ж надежда его и сладка и нежна.

«О Худжасте, успокойся, не передавай свое сердце в руки безнадежности и не отчаивайся в достижении своей цели — таков обычай судьбы; если утром она заставит кого-нибудь вкусить яд горя, к вечеру она поднесет ему же противоядие покоя. Так было и с тем бедуином: в начале ночи он испытал безграничное горе, а к концу ее достиг беспредельного блаженства». — «А что с ним случилось?» — спросила Худжасте.

«Говорят, — ответил попугай, — что в племени Бану Тамим[127]был некий юноша, чрезвычайно прекрасный и крайне изящный, по имени Башир. В том же племени была и некая женщина, чрезвычайно красивая и совершенная, которую звали Джанда. Башир и Джанда любили друг друга такой любовью, что Саад и Суада поучались у них и Вамик и Азра могли позаимствовать у них. Но как только распространился слух об их страсти и пошла молва об их любви, муж Джанды тотчас же увез ее в другое племя, и бедный Башир был лишен возможности видаться со своей милой».

Знай, Нахшаби, что судьба — это меч,

Вместе друзей не оставит она.

Что за вражду она в сердце таит?

Вечно друзей потревожит она!

Поистине, судьба — это разлучник влюбленных, помеха для друзей.

«Однажды Башир открыл эту тайну какому-то бедуину, чрезвычайно его любившему и бывшему его близким другом, сообщил ему этот секрет и сказал: „Я хочу поехать к племени Джанды и желаю, чтобы и ты сопровождал меня и ехал вместе со мной. Быть может, благодаря благословению твоей близости я увижу облик своих стремлений, увижу лик успеха“. — „Прекрасно, — ответил бедуин, — верные друзья и поверенные тайн только для того и существуют, чтобы в тяжкие дни отражать щитом стрелы бедствия, в тяжелые времена защищать друзей от стрел горести“».

Всем друзьям ты старайся помочь, Нахшаби,

Ты же душу готов был за друга отдать!

Добрый друг должен быть, словно Иаков, смятен,

Должен слезы он лить и за друга страдать.

«Затем Башир с бедуином отправились в то племя, остановились под деревом, и Башир послал бедуина к Джанде. Бедуин отправился к племени и ловко сумел доставить Джанде привет от Башира. Джанда сказала: „Оставайтесь все время под тем деревом; когда мир окраской своей будет напоминать положение влюбленных, я тоже приду туда“.

Когда настала ночь, Джанда пришла и бросилась к ногам своего возлюбленного. Желающий и желанная встретились, любящий и любимая соединились. Через некоторое время Джанда хотела возвратиться домой. Башир сказал: „Нельзя ли было бы, чтобы ты всю эту ночь провела бы со мной и вечер мой сделала утром своей близостью?“ — „Нет, это невозможно, — ответила она, — разве только, если этот бедуин сделает одно дело…“ — „Что именно?“ — спросил тот. „Надень мои одежды, пойди ко мне в дом и сядь там, где я обычно сижу. К тебе придет мой муж, принесет чашку молока и начнет тебя уговаривать: „Довольно, оставь эту печаль, выпей это молоко и не заставляй себя голодать и страдать от жажды. Сердце мое терзает твоя печаль, душа моя томится твоей тоской“. Ты же не протягивай руки, не пробуй это молоко и не открывай свое лицо. Он же, по своему обыкновению, поступит так, как он поступает каждый вечер: некоторое время еще будет предлагать тебе молоко, а затем уйдет“.