Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 — сер. 1980-х гг. Т.2 - [38]
В те годы «Правда», по сути транслировала точку зрения ЦК ВКП (б), «единственно верную и правильную». Первый заместитель редактора, величина на идеологическом фронте в те годы очень большая, управляемая напрямую из центрального комитета. Все эти факторы дают основания считать, что спектакль служил лишь мишенью в большой политической игре. Сегодня это называется политическим заказом, что подтверждают стиль, язык и характер публикации.
В данном случае в Николае Абалкине говорил не человек театра, а идеолог, окончивший в составе первого выпуска (1949 г.) Академию общественных наук при ЦК ВКП (б) и нацеленный на то, чтобы свято блюсти интересы партии. И он их защищал, безжалостно унижая художника, зарекомендовавшего себя замечательными постановками: «Инсценировка «Приваловских миллионов», написанная и поставленная главным режиссером театра Е. Бриллем, не раскрывает, прежде всего, идейного смысла жизненных явлений, изображенных писателем. Содержание романа передано им в искаженном виде […]»47. Итог статьи однозначен: «Главный режиссер, осуществляющий художественное руководство театром, не сделал всех необходимых выводов из партийной критики, узко и формально понял программные указания содержащиеся в постановлениях ЦК ВКП (б) по идеологическим вопросам»48.
Вполне в духе времени и тот факт, что, перепечатывая статью из «Правды» на своих страницах, редакция «Уральского рабочего» поспешила объявить публикацию уже упомянутой статьи Ивана Алексеевича Дергачева ошибочной.
Что следовало за таким выводом, сделанным в статье газеты «Правда», в то время понимали все, понимал и Ефим Александрович.
Остается вопрос, на который мы сегодня вряд ли сможем найти ответ: почему под такой удар попал Свердловский драматический театр и лично Брилль? Стал ли он кому-то неугоден в Свердловске или попал под кампанию, начатую идеологами ЦК ВКП (б) в 1946 г. еще одним августовским постановлением «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», где в таком же ключе шельмуются писатель Михаил Зощенко и поэт Анна Ахматова. После этого постановления началась борьба против космополитов и травля лиц еврейской национальности в искусстве. Чистка в конце 1940-х — начале 1950-х гг. не обошла ни один из театров СССР.
Завершая свою «разоблачительную» статью против Ефима Брилля, Абалкин бросает упрек Комитету по делам искусств при Совете Министров РСФСР, который одобрил «порочный» спектакль «Приваловские миллионы», оказав тем самым плохую услугу театру. Этот факт позволяет предположить, что причины его установочной статьи могли исходить с самого «верха». Как бы то ни было, но Николай Абалкин цели достиг.
13 ноября 1951 г. состоялось заседание бюро Свердловского обкома ВКП (б), на котором рассматривался вопрос о работе Свердловского драматического театра. На бюро из работников театра присутствовали: директор Е. А. Акимова, художественный руководитель Е. А. Брилль, секретарь первичной партийной организации артист Л. Д. Охлупин, а также работники обкома.
Не надо даже сравнивать текст статьи в «Правде» с констатирующей частью постановления бюро, чтобы понять: она основана на публикации.
«Бюро обкома ВКП (б) отмечает, что Свердловский драматический театр неудовлетворительно выполняет постановление ЦК ВКП (б) „О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению“, а также и другие постановления ЦК ВКП (б) по идеологическим вопросам. […] Газета „Правда“ в статье „Об одном неудачном спектакле“ совершенно правильно вскрыла крупные недостатки в деятельности театра, в результате которых на его сцене появился безыдейный, художественно-примитивный спектакль „Приваловские миллионы“».
И дальше о том, как главный режиссер тов. Брилль исказил идейный смысл произведения « […] В инсценировке не показана звериная сущность капиталистического строя. Рабочие изображены настолько приниженными, что у зрителя не создается впечатления того, что рабочий класс в будущем вырастет в грозную силу, способную свергнуть капитализм. Отсутствие ясного идейного замысла привело к созданию художественно-неполноценного спектакля»49.
Сегодня кажется циничным, что Ефима Александровича обвинили и в «насаждении формализма», и в «отходе от социалистического реализма к ремесленничеству и штампу», абсолютно проигнорировав и то, что лучшие спектакли в театре были созданы именно им, и то, что в недавнем прошлом газета «Правда» отмечала его достижения в качестве режиссера и художественного руководителя. Его только обвиняли: «Все это явилось результатом того, что тов. Брилль не работал над повышением своего идейно-теоретического уровня и деловой квалификации»50. И это обвинение трудно соотнести с тем, что Ефим Александрович в 1941 г. вступил в ряды ВКП (б), что подтверждает его «гражданскую зрелость».
Кроме недостатков идейного воспитания в протоколе была затронута работа с молодежью и со зрителем. Но главный постановляющий пункт, ради которого была затеяна вся эта кампания, думается все же, для работников театра был неожиданным. «Главного режиссера театра тов. Брилль за низкий идейно-художественный уровень руководства театром от работы освободить»
