Книга мастеров - [10]

Не успел он договорить, как Кате стало худо, – какая-то неведомая сила согнула её в три погибели, голову, точно обручем, стянула страшная боль. Бросился Иван к ней на помощь, да уже поздно было. Взглянул на неё Иван и в ужасе отпрянул: лицо у Кати стало другим – холодным и злым. Глянула Катя на любимого змеиными глазами и заговорила голосом Каменной Княжны:

– Оживи Алатырь-камень, Мастер. Тогда вернётся к тебе твоя Катя. А не сделаешь этого, пеняй на себя. И сам не спасёшься, и её навсегда потеряешь. – С этими словами растаяла Катя в воздухе, словно и не было её никогда.

Глава 11 Похищение ардарами Алатыря

Упал Иван на землю и горько заплакал. Только сейчас он понял, что любит Катю больше жизни. Да слезами горю не поможешь. Надо оживить Алатырь, тогда и любимую вернёшь. Поднял Иван волшебный камень, что Катя обронила, и принёс домой. Поставил на верстак и стал рассматривать со всех сторон, не зная, как подступиться. Потом схватил молоток, замахнулся... Сгоряча решил расколоть проклятый камень... Да не поднялась рука – заворожили его чудесные переливы, околдовало волшебное сияние Алатыря.

Взялся Иван за инструмент – и забыл про всё на свете. И про Катины предостережения – как бы зла для всех не вышло – тоже забыл.

День и ночь работал Иван, и работа в его руках спорилась. Всё чудеснее выходил из-под его резца каменный цветок, был уже почти как настоящий. Но Иван не замечал, что, чем больше оживал Алатырь-камень, тем мрачнее становилось за окном.

Задули холодные ветры, всё ближе гремели раскаты грома, всё чаще сверкали молнии.

А в деревне люди поговаривали, будто вместе с громом доносится откуда-то жуткий смех, от которого кровь стынет в жилах и земля колышется под ногами.

Лишь один Иван ничего не замечал и ничего не ведал. Дни и ночи за верстаком просиживал, высекая из волшебного камня цветок невиданной красоты. Дивный получился цветок – не отличишь от настоящего.

Залюбовался Иван своей работой, засмотрелся и сам не заметил, как задремал.

И приснилось ему, будто входит он в темницу. А там Катя сидит. Неподвижная, словно из камня высеченная.

– Катя, это я! Я пришёл за тобой! – восклицает Иван.

– Поздно, Мастер, – отвечает Катя, поднимая голову. А глаза у неё – холодные и злые, змеиные... – Ты ведь оживил Алатырь-камень, Мастер... Теперь я навсегда у Княжны останусь, а свою душу каменному цветку отдам.

Иван в ужасе закрывает лицо руками.

– Зря ты ей поверил, меня не послушал. И тебя она погубит, а Алатырь ей служить станет. Трава увянет, реки пересохнут, станет земля безжизненной и холодной! И будет Каменная Княжна властвовать над всем миром! Прощай, Иван! Прощай навек!

С этими словами Катя встаёт и уходит. Подбежав к окну, Иван видит, что девушка уже сидит на коне позади Янгула. Конь, заржав, уносится в тёмную даль.

Проснулся Иван как от толчка, весь в холодном поту. И не раздумывая кинулся к другу. Кузнец уже не спал; он рано брался за работу.

– Кузьма! – прямо с порога крикнул Иван. – Выкуй мне меч, да такой, чтобы камень мог перерубать!

И тут откуда-то издали то ли померещился, то ли вправду послышался конский топот... Друзья тревожно переглянулись...

– Нет-нет, показалось, – облегчённо вздыхая, проговорил Иван.

Как ни странно, но Кузьма не удивился просьбе друга, а если и удивился, то виду не подал. Спросил только:

– За сколько дней?

– Минут за пять! – выпалил Иван.

Кузьма оторопел. Но тут же пришёл в себя.

– Сделаем, – коротко сказал он. – Чего для друга не сделаешь!

И тотчас же в кузнице закипела работа. Кузьма вихрем носился между горном и наковальней и так быстро ковал, что не успел Иван и опомниться, а Кузьма уже протягивал ему меч. Взял его Иван, поднял над собой и удивился, какой молодец кузнец – меч пришёлся ему как раз по руке.

– Сделал, как просил, – заулыбался тот, довольный своей работой. – А вот будет ли этот меч камень рубить, надо бы в деле проверить.

Едва Кузьма последние слова договорил, как снаружи всё загремело, застучало, послышался конский топот и в кузницу ворвались ардары.

– Вот меч и проверим, – бросил другу Иван и со всего маху обрушил меч на первого попавшегося ардара. Тот рухнул как подкошенный.

Иван рубил налево и направо, Кузьма так размахивал железной кувалдой, что ардары во все стороны разлетались. Но каменных воинов всё не убывало...

– Беги, Иван! Я их задержу, – крикнул кузнец, уже понимая, что всех ардаров им не перебить.

Послушался друга Иван, мечом проложил себе путь из кузницы и бросился вон. Кузьма же остался биться с воинами Каменной Княжны. А те всё наступали и наступали, окружали, теснили кузнеца. Пока не задавили его совсем своими каменными телами...

Выскочив во двор, Иван оседлал первого попавшегося ардаровского коня, пришпорил, гикнул... Тот ни с места.

– Ты чего? – удивился Иванушка. – Волшебное слово, что ли, нужно? – Задумался на миг, а потом сказал первое, что в голову пришло: – Ну, пожалуйста!

И полетел конь точно птица прямо к Иванушкиному дому. Через минуту Иван уже вбежал в мастерскую. И замер: чудесного цветка, из Алатырь-камня выточенного, на верстаке не было.

Заметался Иван по комнате, а как понял, что выкрали у него ардары каменный цветок, так и совсем голову потерял. Снова на коня вскочил, к колодцу волшебному поскакал, да с разлёту кинулся в тёмную глубь. Забыл он, что не всегда и не каждому открывается потайной ход. Чуть не захлебнулся. Вылез весь мокрый, растерянный. Не пропустил его колодец... А конь диким глазом на Ивана косит, фыркает презрительно, точно насмехается.