Книга алхимика - [135]

Сад, отделявший дворец от гарема, тоже показался мне каким-то опустевшим. Казалось, сбежали не только слуги с рабами, но даже павлины. Я подошел к дверям, украшенным резным алебастром. Возле них стояло три могучих исполина-нубийца, опиравшихся на гигантских размеров ятаганы, которыми обычно пользовались палачи. Один из стражей улыбнулся мне и махнул рукой в знак того, что можно войти.

Эмир Абу восседал на стуле в залитой солнечным светом зале. Когда-то во время эпидемии, вспыхнувшей в гареме, я устроил в ней больничную палату. Эмир был полностью наг, равно как и Зубайда, и некоторые другие из его любимых наложниц. Зубайда сидела на пухлом колене Абу, ее прекрасное лицо напоминало маску, а зрачки занимали почти всю радужку, словно она находилась под воздействием какого-то дурманящего вещества. Абу одной рукой поглаживал ее по бедру, а в другой держал высокий серебряный кубок, из которого с рассеянным видом прихлебывал вино. Остальные сто десять наложниц, скрестив ноги, сидели ровными рядами на огромном персидском ковре. Услышав мои шаги, красавицы, словно напуганные антилопы, устремили на меня обеспокоенные взгляды прекрасных черных глаз. Некоторые тряслись от страха.

— Иосиф! — нетвердым голосом обратился ко мне Абу. — Раздери меня Иблис, если я вспомню твое настоящее имя. Впрочем, неважно. Заходи! Рад тебя видеть. Мы тут решили устроить прощальный вечер. Присоединяйся. Видишь, у каждой девушки свой бокал. Бери и себе. Сейчас будем пить за здоровье друг друга. Пока не настанет время прощаться.

Только тут я заметил, что напротив каждой наложницы стоит по небольшой чарке. Мне не составило труда догадаться, что именно добавили в вино. Следы белого порошка на ковре и легкий запах миндаля говорили сами за себя. Я глянул на дверь, что вела в помещение, где я хранил всякие снадобья. Она была взломана.

— Зачем, о эмир! — воскликнул я. — Еще есть время. Мы можем спастись. Вы же знаете о тайном ходе. Давайте отправимся туда все вместе!

— Чтобы мои курочки карабкались по горным тропам? Ну и уморительное будет зрелище! — Он откинул голову и расхохотался. — Нет, Иосиф, я слишком стар, а они чересчур красивы. — Устроившись на стуле поудобней, он с нежностью посмотрел на своих наложниц. — Мои славные голубки, если мы попытаемся бежать, эти жестокосердные крестоносцы нас непременно догонят. Лучше оставить этот мир на прекрасной ноте, вспоминая о красоте, вкусе чудесного вина, сладкозвучной песне, любовных утехах… Ты согласен со мной, Иосиф? Мы умрем так же, как жили. Во славу Мишката.

Я окинул залу диким взглядом. Если охранников всего двое, можно попытаться прорваться. Затем я услышал протяжный стон, доносившийся из покоев Джанифы. Сквозь тонкую ткань занавески я различил силуэт наложницы с раскинутыми стройными ножками, меж которых двигались, поднимаясь и опускаясь, темные ягодицы нубийца. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я разглядел и приятелей стража, дожидающихся своей очереди.

Заметив, что именно привлекло мое внимание, Абу рассмеялся.

— Так я выразил свою признательность верным слугам, Иосиф. Две девушки добровольно согласились на деле показать им, что их ждет в раю. Этих бедолаг надо наградить. Скоро именно им предстоит помочь всем и каждому опорожнить свой бокал. Они не с нами. Они решили умереть так, как сами считают нужным, — защищая нашу гробницу, — эмир ласково мне улыбнулся. — Я знаю, о чем ты думаешь. Прошу тебя, не надо глупостей. Ты этим все испортишь. Дело закончится тем, что мои нубийцы отрубят тебе голову, все забрызгается кровью, крики, вопли… Зачем? Ни к чему это. Дай нам достойно уйти. Мои красавицы согласны. Они знают, что их ждет в противном случае. Об этом им поведала Зубайда. Правда, роза моего сердца?

Любимица эмира гордо вскинула подбородок. Я увидел едва заметный шрам на ее щеке, оставшийся после того, как я вскрыл ей фурункул.

— Я лишь презренная наложница, рабыня нашего доброго повелителя эмира, однако его милостью я жила как принцесса. — Она запнулась, а потом заговорила снова, столь жарко и страстно, что ее голос звенел: — Да, я жила как принцесса. И я не умру, ублажая неверного варвара. Я боюсь смерти! О, как же я страшусь ее, но позор для меня еще ужаснее. Мой повелитель обещал, что это будет быстро и совсем не больно. Словно сонное снадобье. Это так? Ты должен знать ответ, милый Самуил, ведь ты хороший лекарь.

Я чуть заметно кивнул, опустив взгляд.

— Вот и славно. Я очень рада. Не печалься о нас. Так будет лучше.

С тоской в сердце я увидел, что некоторые из наложниц согласно закивали. Некоторые заплакали, и их подружки потянули к ним руки, чтобы ободрить бедняжек. Абу с нежностью посмотрел на Зубайду.

— Спасибо, моя хорошая, — промолвил он и поцеловал ее в грудь. По телу красавицы пробежала легкая дрожь. На ее лице оставалось все то же торжественное выражение, но своими зелеными глазами она улыбнулась эмиру и погладила его по лысой голове.

Я понял, что мне здесь делать больше нечего. Я сказал Абу, что желаю кое-что передать Джанифе и потому мне хотелось бы узнать, где она находится.

— Она, скорее всего, в потайной комнате, о которой тебе известно. — Рукой, в которой он держал кубок, эмир показал на портьеру. — Там ты найдешь и мою сестру, и ее подопечных. — Абу усмехнулся. — Ты ведь, Иосиф, не знал о них? Еще один наш секрет. У нас их много, — вздохнул он. — Жаль, что мечеть не успели достроить. Это единственное, о чем я печалюсь. Это ты виноват, Иосиф. Я понимаю, ты действовал из лучших побуждений, но сунул нос не в свое дело. Некоторое время я на тебя гневался. Именно поэтому, несмотря на мучения из-за подагры, я все равно держал тебя в темнице. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Ступай. Беги, спасайся, если сможешь. Если увидишь моего внучатого племянника, передай ему, что я умер достойно, как эмир.