Ключ жизни - [34]

— Что ты говоришь, дельфин Омер? Что все это значит? Откуда человек, с которым ты говорил, знает обо всем этом?

— Кому об этом знать лучше, чем Ангелу Смерти?

— Ангелу Смерти?

— Да. Он очень добрый. Он даже попросил у меня разрешения забрать мою душу. Я очень удивился, но он сказал мне, что не имеет права без разрешения забирать душу того, кто собрался стать светом.

— И что ты ему сказал? Ты не дал ему такого разрешения, правда? Ты ведь сказал ему, что не можешь уйти, правда? Ты сказал ему, что любишь в этом мире ребенка и не готов уходить, оставить этого ребенка одного, правда? Скажи мне, дельфин Омер, скажи мне, что ты не дал ему разрешения.

Молчание дельфина Омера было для меня достаточно ясным ответом.

Омер. Взрослый 27

— Да, тут не помешает немного света, — сказал Ангел Смерти.

Точно так же, как и в тот раз, когда я восстал из могилы, непроглядная тьма сменилась серым туманом. Туман развеялся, оставив лишь дымку, и я увидел Ангела Смерти. Подняв голову, я огляделся. Яхта стояла на якоре у Цветочного острова, в том самом месте, где мы и находились до того, как отправились в плавание. На небе ярко сияло солнце.

— Что случилось со святой? — пробормотал я, поворачиваясь к Ангелу Смерти.

— Она обрела то, чего жаждала, после семнадцати ударов кинжалом. Отсутствие сопротивления с ее стороны и молчание в то время, когда ее тело кромсали кинжалами, вселили страх в сердца убийц, страх, какого они еще не ведали в своей жизни. Каждый удар кинжалом разжигал новую искру радости в ее глазах. Если бы убийцы поняли, что слезы, льющиеся из ее глаз, были слезами радости, а не слезами боли, они впали бы в панику и убежали, не исполнив свой долг. Но они завершили свое задание, что вселило еще большую тьму в их сердца, а затем бросили ее тело в море, которое она всегда так любила.

— Ну все. — Я выпрямился. — Пора тебе ответить на мои вопросы.

— Какие вопросы?

— Пора уже все мне объяснить. Я сделал, что мог. Ты пригласил меня на свою лодку, и я пришел. Ты угостил меня теплым молоком, и я его выпил. Ты отправил меня в морг, поместил в гроб, показал мне мои похороны и даже запер в могиле! Ты говорил, а я слушал. Ты хотел, чтобы я доверился тебе, и я так и сделал. Ты говорил что-то странное, но я не переспрашивал, что же ты имеешь в виду. Сейчас ты чуть было не заставил меня смотреть, как убивают святую. С меня хватит. Думаю, я заслужил объяснений.

— Что именно ты хочешь узнать?

— Все. То, на что ты намекал, но не пояснял свою мысль. Почему ты пришел ко мне, почему не позволил мне умереть, почему заговорил об Утраченном Лете и всем том, о чем я должен был вспомнить? Почему некоторые твои слова производили на меня такое впечатление, почему они звучали столь знакомо, но я не понимал, где уже слышал их? Когда я умру, если не стану пить таблетки сейчас? Я хочу знать все. Но самое главное, я хочу выяснить… почему я? Почему? Кто я такой, что Ангел Смерти спрашивает разрешения на то, чтобы забрать мою душу, как он спрашивал святую? Кто я такой, что Ангел Смерти делает все возможное для того, чтобы я не умер?

Я внимательно смотрел на его лицо, пытаясь увидеть его реакцию. Если сейчас ангел вновь уйдет от ответа, то, несмотря на все мои добрые чувства к нему, уважение, а может быть, и любовь, я стану презирать его.

— Я знаю, что происходит в твоей душе. — Он заглянул мне в глаза, а затем сел рядом со мной, опустив ладони мне на плечи. — Если ты не против, то начнем с твоего последнего вопроса. Почему именно ты?

Я благодарно кивнул.

— Почему ты? Почему ты… На самом деле ты сам можешь ответить на этот вопрос, Омер. Ответ достаточно прост.

— Прошу тебя. Мы ведь договорились.

— Ну ладно. Ты испытываешь все это из-за того, что так хочет Господь. Вот видишь, я же сказал, что ответ прост.

— Прошу тебя, в чем же причина? — не соглашался я. — Я хочу знать причину.

— Я уже назвал тебе причину. Этого хочет Господь. Разве может быть причина лучше?

— Не может. Но почему Господь этого хочет?

— А почему бы нет?

— А почему да? Чем я отличаюсь от всех остальных? Если уж мы говорим о той святой или любом другом святом, то я еще могу понять. Но я? Какое отношение я вообще имею к Господу? Я всего лишь эгоист. Безнадежный пессимист. Человек, исполненный горечи… Какое дело Богу до такого, как я?

— Это уже пусть Господь решает.

— Так что же это, Богу больше заняться нечем, как беспокоиться обо мне? Думать о том, проглочу или не проглочу я горсть таблеток? Присылать ко мне Ангела Смерти? Не смеши меня!

— Ты думаешь, что если Бог заботится о каждом из нас в каждый момент нашей жизни, то это каким-то образом бросает тень на его величие? Наоборот, величие этого и требует.

— Ладно, об этом говорить бессмысленно. Давай перейдем к другим ответам.

— Ну что ж, — сказал Ангел Смерти, — тогда перейдем к вопросу о времени твоей смерти. Если ты не проглотишь эти таблетки, то умрешь 1 ноября в 17:53.

— 1 ноября? 1 ноября этого года? Через полтора месяца?

Ангел кивнул.

— Но почему? Как? Каким образом?

— Этот твой недуг… припадки…

Я уже собирался выяснять, откуда он об этом знает, но затем решил перейти к более актуальному вопросу.