Кляйнцайт - [47]
Что происходит? — недоуменно спросил он.
Ничего не происходит, ответила желтая бумага. Почему бы тебе не сделать так, чтобы что‑то произошло? Герой.
Так он это и назвал: ГЕРОЙ. На первой странице так и стояло чернилами — ГЕРОЙ. Кляйнцайт зачеркнул надпись.
Что это? — снова спросил Кляйнцайт.
Желтая бумага в ответ ни слова.
Черт бы тебя подрал, произнес Кляйнцайт. Что это? Почему мои слова осыпались с бумаги, словно перхоть? Скажи же мне!
Нет никаких «твоих» слов, ответила желтая бумага.
А чьи же они? — спросил Кляйнцайт. Я их написал.
«Я», передразнила желтая бумага. Это что, шутка такая? «Я» не может написать ничего, что осталось бы на бумаге, глупыш.
А кто тогда может? — спросил Кляйнцайт.
Ты начинаешь меня утомлять, отозвалась желтая бумага.
Проклятье, выругался Кляйнцайт, ты моя желтая бумага или нет?
Нет, сказала желтая бумага.
А чья ты? — продолжал допытываться Кляйнцайт.
Слова.
Что сейчас происходит?
Сейчас может произойти что угодно.
КАК — Я — МОГУ — ОСТАВИТЬ — СЛОВА — НА — БУМАГЕ? — произнес Кляйнцайт очень медленно, словно разговаривал с чужеземцем.
Они останутся там, если ты их туда не поставишь, ответила желтая бумага.
Как мне сделать это?
Ты это не делаешь, это само происходит.
Как это происходит?
Ты просто должен найти то, что находится там, и сделать так, чтобы это было, произнесла желтая бумага.
Найти что где? — спросил Кляйнцайт.
Здесь, сказала желтая бумага. Сейчас.
Кляйнцайт взял чистый лист, уставился в него. Ничего, сказал он. То есть абсолютно.
Что за шум? — спросила Смерть, заглядывая ему через плечо.
Ничего не могу найти на этой бумаге, пожаловался Кляйнцайт.
Чепуха какая, сказала Смерть. Все оно там. Я вижу это довольно отчетливо.
О чем там говорится? — спросил Кляйнцайт.
Смерть что‑то прочла очень тихим голосом.
Что? — переспросил Кляйнцайт. Ты что, не можешь говорить громче?
Смерть сказала что‑то чуть громче.
Ни слова не могу понять из того, что ты говоришь, сказал Кляйнцайт. Он ощутил непреодолимое сожаление по поводу мерцающего морского света в аквариуме и улыбки фарфоровой русалки, которых было уже не вернуть. А потом внезапно он почувствовал себя так, будто бы был рукавицей, из которой внезапно выдернули руку. Совсем пустой, и тотчас же все вокруг мягко и совершенно беззвучно растворилось.
Кювет
Пик–пик–пик–пик, раздавалось над ухом Кляйнцайта. Занавески были задернуты, у его постели сидела Медсестра в своем халате и глядела ему в лицо.
Под кроватью Смерть, напевая себе что‑то под нос, чистила свои когти. Они никогда не бывают по–настоящему чистыми, разъяснила она. Работенка у меня вонючая, но чего зря жаловаться. Я бы хотела, конечно, вместо этого быть Юностью или Весной или чем там еще. Ну, может, не Юностью. Сопливая пора, к тому же не успел ты узнать человека как следует, а он уже перескочил в следующий возраст. Весна почитай то же самое, да и работа это женская. Вот Действием было бы быть действительно здорово.
Где‑то в тюремной камере лежало Действие, курило и бесцельно смотрело в потолок. Ну что за жизнь, произнесло оно. Вечно сидишь в кутузке. Почему я не Смерть или кто там еще. Постоянная работа, надежная.
Одна в неотапливаемой комнате, Весна, завернувшись в стеганое одеяло, пыталась починить свои кисейные одежды и нашла, что ее пальцы слишком окоченели, чтобы держать иглу. Она бросила взгляд на холодную плиту, взяла в руки газету, прочла о забастовке газовиков.
Юность, перемахнув через канаву, услышала лай собак, идущих по ее следу, отдышалась и бросилась бежать дальше.
У Госпиталя жалоб не было. Сытно позавтракав, Госпиталь закурил сигару, выпустил большое облако дыма. Оооо! — вздохнул он. Ммм! А ну, подъем! Всем пить чай.
Все поднялись, принялись пить чай. Кляйнцайт открыл глаза, увидел Медсестру. Она поцеловала его. Он увидел монитор.
— Черт, — произнес он. — Опять это пиканье. Что произошло?
— Я нашла тебя на полу, когда пришла из магазина, — сказала Медсестра. — Так что я решила, что мы можем пойти на дежурство вдвоем.
— А! — вырвалось у Кляйнцайта. — Я как раз пытался прочесть то, что было написано на желтой бумаге. — Он пошарил слабой рукой под кроватью Ты здесь? — спросил он.
Здесь, там, везде, ответила Смерть. Как домовой.
Ну что ты все хитришь? — устало спросил Кляйнцайт. Почему бы тебе не встать и не биться, как мужчина, или хотя бы как шимпанзе, а не устраивать все эти фокусы.
Никаких фокусов я не устраивала, ответила Смерть. Слово даю.
Именно это ты и сделала, сказал Кляйнцайт. Ты дала мне свое слово, и все вокруг погасло. Последнее замечание доктора Буйяна врезалось в его сознание, его обещание, что если это повторится снова, то он проснется уже без гипотенузы, асимптот и стретто. Кляйнцайт чувствовал, что пока все на месте, ничего не пропало.
— Они оперировали меня или как? — спросил он Медсестру на всякий случай.
— Нет, — ответила та. — У тебя наступила гиперакселерация стретто, и доктор Налив хочет, чтобы ты немного успокоился, прежде чем он решит, что делать с тобой дальше.
— Доктор Налив вернулся! — обрадовался Кляйнцайт. — А где Буйян?
— В отпуске, катается на своей яхте, — ответила Медсестра.
Кляйнцайт вздохнул, выпил чаю. Положение уже не выглядело таким угнетающим. Не то чтобы между Наливом и Буйяном была большая разница, но Налив, по крайней мере, в детстве не издевался над ним, чтобы потом начисто изгладить его из памяти.
«Амариллис день и ночь» увлекает читателя на поиски сокровенных истоков любви, в волшебное странствие по дорогам грез и воспоминаний. Преуспевающий лондонский художник Питер Диггс погружается в сновидения и тайную жизнь Амариллис – загадочной и прекрасной женщины, которая неким необъяснимым образом связана с трагедией, выпавшей на его долю в далеком прошлом. Пытаясь разобраться в складывающихся между ними странных отношениях, Питер все больше запутывается в хитросплетениях снов и яви, пока наконец любовь не придает ему силы «пройти сквозь себя самого» и обрести себя в душе возлюбленной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Британский романист американо-еврейского происхождения Расселл Хобан – это отдельное явление в англоязычной литературе, магический сюрреалист, настоящий лондонец, родившийся в Пенсильвании, сын украинских евреев, участник Второй мировой. Сперва Хобан писал только для детей, но с 1973 года – как раз с романов «Лев Боаз-Яхинов и Яхин-Боазов» (1973) и «Кляйнцайт» (1974) – он начинает сочинять для взрослых, и это наше с вами громадное везение. «Додо Пресс» давно хотелось опубликовать два гораздо более плотных и могучих его романа – две притчи о бесстрашии и бессмертии, силе и слабости творцов, о персонально выстраданных смыслах, о том, что должны или не должны друг другу отцы и дети, «Лев Боаз-Яхинов и Яхин-Боазов» и «Кляйнцайт».
Роман Рассела Хобана «Мышонок и его отец» – классика жанра детской литературы и в то же время философская притча, которая непременно отыщет путь к сердцу взрослого читателя. В этом символическом повествовании о странствиях двух заводных мышей тонкий лиризм сочетается с динамичностью сюжета и яркими, незабываемыми образами персонажей. Надежда и стойкость на пути к преображению и обретению смысла бытия – вот лишь одна из множества сквозных тем этой книги, которая не оставит равнодушным ни одного читателя, задающегося вопросами жизни и смерти.
Как найти свою Шамбалу?.. Эта книга – роман-размышление о смысле жизни и пособие для тех, кто хочет обрести внутри себя мир добра и любви. В историю швейцарского бизнесмена Штефана, приехавшего в Россию, гармонично вплетается повествование о деде Штефана, Георге, который в свое время покинул Германию и нашел новую родину на Алтае. В жизни героев романа происходят пугающие события, которые в то же время вынуждают их посмотреть на окружающий мир по-новому и переосмыслить библейскую мудрость-притчу о «тесных и широких вратах».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.