Клятва жаркого сердца - [11]

Однажды он уже уступил своему желанию, когда был слишком молод и слишком самонадеян, чтобы быть умнее, и это привело к гибели одного человека и навсегда изменило жизни других, включая его собственную.

– Куда мы едем? Обратно в поместье?

Ее голос дрожал. Она взволнованно посмотрела на него, и ее длинные черные ресницы робко затрепетали на ее розовых щеках.

– Вы упоминали Эйфелеву башню.

– Вы не забыли? – растерялась она.

– Разве я мог?

– Я не привыкла к тому, что мужчины обращают внимание на мои слова, – пробормотала она, уткнувшись взглядом в свои сложенные на коленях руки.

Умар посмотрел на восхитительную россыпь веснушек у нее на носу.

– Вы проводите слишком много времени в своей лаборатории.

В ее глазах промелькнула досада.

– Эдит…

– Бет, – шепотом сказала она.

– Что? – нахмурился Умар.

– Мои друзья зовут меня Бет.

– Бет?

– Это… это прозвище.

В ее голосе послышалось что-то странное, но ее глаза светились искренностью. Еще больше загадок, подумал Умар и машинально подался вперед, чтобы поймать ее взгляд в залитой лунным светом парижской ночи.

– Как пожелаете. Бет.

На ее лице отразилось облегчение.

– А мне называть вас Умаром? – склонив голову набок, спросила она.

Неужели ей никто не сказал, что без его разрешения к нему нельзя обращаться по имени? Но потом он заметил озорной блеск в ее глазах и понял, что она дразнит его. Она ждала, что он начнет возражать. Она рассчитывала на это.

Первая из женщин, которая сегодня шутила с ним.

– Конечно, – так же невинно ответил он. – Умаром.

Он хотел шокировать ее и добился своего.

– Я пошутила! – растерялась Бет.

– А я нет.

– Но, ваше величество, я не могу…

– Вы назовете меня по имени. – Он отвлекся на кончик языка, показавшийся в уголке ее красных губ, и ему до смерти захотелось прильнуть к ним. – Позвольте мне еще раз услышать, как вы произносите его.

– Но, ваше величество… – судорожно выдохнула она.

– Умар, – горячо возразил он. Внезапно ему стало жизненно необходимо услышать, как его имя слетает с этих чувственных, восхитительных губ, которые она только что нервно облизнула.

– Умар, – прошептала Бет.

Звук ее голоса привел его в такое сильное возбуждение, что он чуть не застонал вслух. Что с ним творилось? Никогда раньше он не испытывал такого влечения.

Ему следовало развернуть машину обратно в поместье и сказать слугам, чтобы они проводили Бет в ее комнату, а потом отвезли в аэропорт. Потому что Умар не мог позволить себе переживать подобные чувства. Особенно когда он знал, что не сможет выбрать ее своей королевой.

Или сможет?

Эта мысль проникла в его сердце подобно тихому дуновению ветерка, проносившемуся над песчаными дюнами южного побережья Каспийского моря.

Может, он слишком рано сбросил ее со счетов, решив, что она не годится на роль его невесты?

Но, нет. Сексуального влечения было недостаточно. Из Бет получится ужасная королева. Она ни за что не откажется от своей работы. И она слишком прямолинейная, слишком независимая от мнения других. И ведет себя слишком неуклюже в высшем обществе.

А еще она слишком горячая. Слишком чувственная. Слишком веселая.

Разве захочет такая женщина оказаться запертой в позолоченной клетке королевского дворца?

– Я хотела бы задать вам вопрос, – тихо сказала Бет. – Можете не отвечать, если посчитаете его грубым.

– Я вас слушаю, – заинтригованно ответил он.

– Зачем вы устроили ярмарку невест? Вы красивый, обаятельный, богатый, влиятельный. Я хочу сказать, что если такой человек, как вы, испытывает трудности с поисками партнера, то что остается делать нам, простым смертным?

– Я не испытывал трудности, – уязвленный, ответил Умар. – Я просто выразил желание почтить традиции моей страны и быть эффективным при выборе королевы.

– Эффективным? – фыркнула она. – Вы тратите миллионы!

– Деньги значат для меня не так много, как быстрый способ найти подходящую женщину.

– Но… почему бы вам не жениться на девушке из местных?

Похоже, она имела в виду Лейлу.

– Мой дед женился на уроженке Самаркары. Но когда он возвысил одну благородную семью, недовольство остальных переросло в гражданскую войну. Погибло около полумиллиона человек, включая всех родных моей бабушки. Из моей семьи уцелел только отец. Ему на то время исполнилось восемь лет, и он учился в частной школе в Швейцарии.

– Мне жаль, – побледнела Бет. – Я не знаю историю вашей страны.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Умар. – Это вызывает у меня восхищение.

– Мое абсолютное невежество?

– Ваше абсолютное посвящение делу вашей жизни. Мой брат умер от лейкемии в детском возрасте.

– О… Я… Я сожалею.

– Я говорю так, чтобы вы поняли, с каким уважением я отношусь к тому, что вы делаете. – Медленно он потянулся к ней и убрал упавшую ей на лицо прядку волос. – Бет, я восхищаюсь вами. Очень.

Он почувствовал, как она задрожала, и осознал, что по-прежнему касается ее волос, таких мягких и таких шелковистых.

Ему хотелось провести пальцами по ее щеке и коснуться ее пухлой нижней губы. Он сходил с ума от желания поцеловать ее и, запустив руки под ее меховую накидку, гладить соблазнительные изгибы ее тела.

Машина остановилась у подножия Эйфелевой башни. Умар вышел первым и протянул руку Бет. Одно прикосновение ее ладони вызвало в нем жгучее желание прильнуть к ее губам. Когда машина отъехала, они пару секунд стояли вдвоем в темноте на пустынной дорожке и держались за руки.