Клубок нервов. Как заставить тревожность и перфекционизм работать на вас - [83]

Данило обожал и уважал дядю. Его главным стремлением было дать ему возможность насладиться своими золотыми годами без стресса, связанного с бизнесом, тем более что его дед прямо выразил это желание. Но Данило еще не чувствовал себя способным возглавить большую команду, не обращаясь за помощью. Более того, его глубокое уважение к дяде мешало ему принимать решения в моменты, когда Данило чувствовал себя загнанным в тупик из-за привязанности дяди к старым способам ведения дел. Как и многие основатели компаний, готовые передать дела новому поколению, его дядя постоянно колебался: то настаивал на том, чтобы Данило масштабировал бизнес с помощью современных технологий, то ратовал за сохранение старых традиций. Данило чувствовал, что застрял посередине между стремлением выполнить желание своего деда, взяв на себя ответственность за бизнес, и одновременным ощущением необходимости примириться с сопротивлением нынешнего руководителя любым изменениям, которые могут быть вызваны индивидуальным стилем управления Данило.

Искреннее желание Данило как можно скорее освободить дядю от обязанностей растущего бизнеса было тяжелым бременем для него, но ему было трудно признать свои проблемы из-за страха показаться неблагодарным. Его дядя начал бизнес бедным молодым человеком почти полвека назад и превратил его в глобальное предприятие. Он был щедрым человеком, использовавшим свой успех, чтобы обеспечить Данило достойную жизнь (2), но он всегда следил за тем, чтобы не оказать племяннику медвежью услугу, излишне его избаловав. Он позаботился о том, чтобы Данило осознавал и ценил свои преимущества. Иногда в своих усилиях он доходил до крайностей – например, он говорил Данило, что тот «понятия не имеет о том, что такое неудачный день», сравнивая проблемы племянника с глубокой бедностью, которую пережил сам.

Подход дяди был намного лучше, чем методы воспитания, которые сделали бы из Данило избалованного человека, не понимающего ценности тяжелого труда. Однако одним из недостатков было то, что Данило рос, неохотно признавая свои эмоциональные переживания или трудности. Например, он быстро усомнился в своем праве расстраиваться даже наедине с самим собой из-за того, что сотрудники обесценивали его. «У меня было так много преимуществ в жизни, – говорил он, застенчиво пожимая плечами, – как меня может хоть что-нибудь расстраивать? Я просто должен быть благодарен за все те возможности, которыми обладаю». В то время как его позиция до определенного момента была достойна восхищения, Данило доводил ее до крайности, иногда вытесняя стрессовые факторы из своего сознания до такой степени, что они заставали его врасплох. Например, у мужчины возникли проблемы со сном из-за кошмаров, настолько сильных, что он просыпался в холодном поту. Затем он пытался перевести все в шутку, не желая задаться вопросом, может ли это означать, что его что-то беспокоит. Такой подход не позволял Данило уделять много внимания заботе о себе и контролировать стресс, поскольку он вообще не позволял себе даже признать у себя наличие этой проблемы.

И, наконец, coup de grâce[27]: Данило вырос в очень либеральной социальной среде по сравнению с большей частью Ближнего Востока, и общался с женщинами, руководствуясь западными культурными нормами. Он привык к возможности устанавливать уважительные близкие отношения, которые могли включать физическую близость и, возможно, секс. Однако на своем новом месте он обнаружил, что встречаться с женщинами так, как он считал нормальным, было чрезвычайно трудно. К тому же у него было вполне законное опасение, что любая оплошность при построении личных отношений может разрушить усилия его семьи по созданию успешного ближневосточного подразделения семейного бизнеса. Он испытывал сильное давление на работе и не имел возможности рассказывать о своих слабостях. Он был в чужой стране (а точнее, на чужом континенте), вдали от друзей и семьи, а также у него не было никаких перспектив устраивать свою личную жизнь нормальным, здоровым образом, в соответствии с его собственными культурными нормами. Эти обстоятельства делали его, говоря психологическим языком, человеком, лишенным социальной поддержки и находящимся под воздействием сильного обстоятельственного стресса.

Когда мне звонит новый клиент, я обычно прошу объяснить, какое конкретное недавнее событие побудило его обратиться ко мне сейчас. Как видно из истории Данило, в его жизни существует старая модель множественных стрессоров; но что же заставило его зайти в интернет и найти меня именно сейчас? Я задала ему этот вопрос. Данило, до этого момента говоривший с отполированной важностью богатого генерального директора и гражданина мира, привыкшего пользоваться популярностью у женщин, ответил с внезапно возникшей робостью в голосе.

Он рассказал, что недавно пережил ужасный опыт во время важного делового обеда с несколькими ключевыми сотрудниками и потенциальными клиентами, с которыми его компания надеялась заключить сделку. Главная роль Данило заключалась в том, чтобы излучать могущество и помочь создать имидж стабильного, хорошо организованного семейного бизнеса, чтобы клиенты чувствовали себя комфортно даже после того, как дядя отойдет от дел. Однако он провалил свое задание, когда клиенты задали ему относительно простой вопрос о бизнесе.