Клуб кладоискателей - [2]

Кстати, раз описала море, опишу и свою подругу. Юля — худая, высокая (сто семьдесят сантиметров с гаком) длинноногая блондинка, приветствующая спортивный стиль одежды, а волосы посему собирающая в неизменный хвост. Образцова — фамилия моей подруги — уверена, что в мире всегда торжествует справедливость, для того, чтобы сделать карьеру, нужно работать усерднее других, а для того, чтобы встретить принца, нужно просто ждать его, ибо судьбою каждому уготована встреча с его половинкой, и, если первый раз ты ее проворонишь, судьба будет тебе предоставлять шансы вновь и вновь, пока человек наконец не облагоразумится и не примет дар небес. Козлы, преимущественно встречавшиеся на Юлькином жизненном пути и усердно портившие ей кровь, совершенно не лишили подругу должного девичьего романтизма, детской наивности и твердого подросткового идеализма.

Я же была во многом не похожа на подругу, начиная с внешности (предпочитаю спортивному стилю женственный, приближенный к категории «женщина-вамп», а длинные темные волосы использую как приманку на мужчин, потому не прячу их в тугой пучок, как старая дева, а раскидываю строго в направлении ветра) и заканчивая мудрым, а стало быть, циничным мировоззрением: да, торжествует справедливость, но она на стороне тех, у кого больше денег; карьеру не сделаешь, пока не переспишь с начальником, в крайнем случае — пока не сменишь пол на мужской и не станешь при этом большой свиньей, перепрыгивающей через людей, обдавая их напоследок грязью с задних копыт; половинки-то, может быть, и существуют, только человек — настолько эгоистичный биологический организм, что зачастую ты успеваешь переругаться с этой половинкой задолго до того, как приходит понимание, что это и была она, частичка тебя, а после этого пытаться наладить отношения уже бывает слишком поздно. Однако, невзирая на многие несоответствия в мировоззрении, мы с Юлькой дружили с самого детства и почти никогда не ругались.

Мы направились сразу к будке блюстителей порядка и, по совместительству, спасателей, на двери которой висело грозное предупреждение: «Не заплывайте далеко! Кто утонет, тот больше купаться не будет!!!», выторговали у них два шезлонга и, гордо отказавшись от любезно предложенной помощи дотащить добычу, начали справляться с этим заданием сами. Я несла поклажу сзади Юли, потому прекрасно видела, как моя неуклюжая подруга угодила деревянным шезлонгом одной солидной мадам, с важным видом читающей книжку, прямо по темечку, отчего та молча лишилась сознания, уронив напоследок чтиво себе на живот, а голову — на край полотенца.

— Сорри, — извинилась я за подругу, проходя мимо неподвижно лежащей тети, а мальчик, шлепающий следом, споткнулся о ее ногу и, матюгнувшись очень неприличным для своих шести-семи лет словом, уронил пластиковый стаканчик с какой-то оранжевой жидкостью на отключившуюся женщину. К слову, жертва шезлонга ничего этого не заметила, все еще пребывая в нирване. — Простите еще раз, — извинилась я теперь за мальчика и, сделав еще полтора десятка шагов, присоединилась к Юльке, сумевшей втиснуться в толпу курортников почти с самого края пляжа, ближе к выходу.

Постелив на шезлонги захваченные полотенца, мы разоблачились, оставшись в бикини красного (я) и голубого (Юля) цветов и принялись тщательно обмазываться кремом для загара.

— Ты чуть не убила женщину, — укорила я подругу.

— Какую? — уставились на меня два недоумевающих серых глаза.

— Ту, что в черно-белом раздельном купальнике лежит через три прохода впереди. — Я указала пальцем на пострадавшую. Что и говорить, та еще не пришла в себя. Дерево — чрезвычайно крепкий строительный материал. — Не туда смотришь, бери правее. Вон она, в черно-белом!

— Химия в полоску? — Короткие высвеченные волосы женщины действительно завивались, а двухцветный рисунок купальника имел полосы.

— Да, она.

— И как, скажи на милость, я пыталась ее умертвить? Может, по голове ударила со всего маху? — подруга и не подозревала, насколько была близка к истине.

— Именно так! Она валяется там без сознания. Как бы не сгорела.

— Ну иди и оттащи ее в тенек, — хихикнула Образцова, которая так и не поверила в то, что я ничего не выдумываю.

Меня это возмутило.

— Между прочим, мне пришлось за тебя приносить извинения!

— Ты же говоришь, она в отключке!

— Так и есть, — пожала я плечами, не понимая, что в этом зазорного. Лучше извиниться перед тем, кто тебя не слышит, чем не извиняться вообще — в последнем случае небеса будут считать, что делать пакости в твоем характере.

Мы по очереди сходили искупаться и приступили к игре в морской бой.

— А-1, — не слишком оригинально начала Юля. — Видела кексов у самой кромки воды? Они пялились на меня, когда я плавала.

— Мимо. И на меня тоже. В-5.

— Тоже мимо. Думаешь, подойдут?.. Ой!

— Юль, следует называть буквы от «А» до «К».

— Они смотрят на нас.

— Что? — На что там они могут смотреть через десять рядов тел? Но, оторвав глаза от листа в клеточку и обратив их в толпу, я также смогла лицезреть тех парней, о которых говорила Юлька: они единственные стояли во весь рост, не обращая внимания на то, что некоторые отдыхающие недовольно высказываются в их адрес за то, что те отбрасывают тень, и смотрели, как это ни странно, на нас с подругой. В то же время, оглядев нашу часть пляжа, я резюмировала, что смотреть-то больше и впрямь не на кого. Обоим было лет по двадцать пять. Один из парней — в меру высокий загорелый брюнет атлетического телосложения, одетый в плавки дерзкой леопардовой раскраски, — смело направился в нашу сторону, не сводя глаз с подруг, точно боясь потерять курс и вырулить не в ту местность; другой же — не в меру высокий, а точнее, метр с девятью с половиной десятками, блондин с длинными, до плеч, волосами и узким лицом — остался стоять истуканом.