Клоуны водного цирка - [91]

Тарант и Селестина поженились. У них действительно было много общего. Он заразил жену страстью к книжным приключениям, хотя она в силу понятных причин, предпочитала любовные романы. Родилась дочь, потом ждали второго ребенка, а потом умерла княгиня.

После смерти матери на Таранта обрушился мир. Он и не подозревал, сколько тянула на себе Флор, по прозвищу Благочестивая. Собственно, почти все, на чем сейчас стояло благополучие Баэмунда, заслуга не столько Таранта, сколько его матери, построившей достаток государства, сделав войну с Малагарским султанатом частью экономики и наладив тесные торговые связи с Севером. Укрепила флот, поставила на поток выдачу корсарских патентов, с обязательным указанием доли, полагающейся королевству. Собственно, и она лишь продолжала начатое мужем, но то, что он рассматривал на уровне идей, Флор, после его смерти воплотила в жизнь.

После смерти матери Тарант будто остался один. Быть князем, оказалось, быть батраком на тяжелой и неблагодарной работе. Думать сразу о сотне вещей, связанных между собой и без права на ошибку. Осознание грандиозной ответственности нервировало Таранта и если бы он не вступил во владение уже исправным и отлаженным механизмом, то, скорее всего, угробил бы Баэмунд. В этом, он через несколько лет, признался сам себе.

В тот период и начал выпивать. Позже, когда работа механизма под названием «государство» наладилась и замкнулась на нем, то привычка выпивать, чтобы снять напряжение, переросла в зависимость. Тарант это понимал, но бороться с ней не собирался. Его это устраивало. Привычка переросла и в необычное пристрастие запираться в отдаленных дворцовых покоях. Там он выпивал кувшин вина почти залпом, стоял посреди комнаты и сжимая дрожащими пальцами книгу, вслух читал стихи Дино айт Ракачи и Габелла Заурейского. Второй кувшин пился уже медленно, между куплетами. Одно время рассаживал по комнате музыкантов и требовал исполнять те или иные мелодии. Но ему не нравилось, что они смотрят, как он пьет и он перевел оркестр в сад под окном. Но так было неудобно объяснять им, что он хочет слышать, и он вернулся к книжным монологам.

Было несколько женщин, в основном придворных, а то и служанок, но ничего серьезного. Обычная похоть. Он надеялся, что Селестина не узнает, но уверенности в этом не было. Она если и знала, вида не показывала. Но потом появилась Валери.

Дочь разорившегося местного спекулянта была не то, чтобы невероятной красавицей, но была задорна, смешлива, остроумна, и блестяще выступала в домашнем театре своего отца, когда он был еще богат. Она знала себе цену. Вышла замуж за местного банкира, но почти не проводила времени дома. Отмечалась на каждом балу, на каждом приеме, на одном таком ее и заметил Тарант. Когда она поняла, что «зацепила» князя, сразу выбила себе место в его жизни. Развелась с мужем, чему князь посодействовал и переехала в дом в Риддхейском квартале. И все бы хорошо, но Валери была необычайно, сверх всякой меры амбициозна и положение фаворитки ее уже не устраивало. Но князь хоть и был от нее без ума, сумасшедшим все же не был, и менять что-то в своей жизни не собирался. А она никак не могла понять, что переоценивает на него свое влияние и не сдавалась, надеясь рано или поздно добиться большего, чем быть просто фавориткой.

Связь была настолько серьезной, что утаить ее уже было невозможно. Узнала и Селестина. И это знание для нее было невыносимо.

Князь вошел в свои покои и направился к шкафу, чтобы переодеться.

— Здравствуй, супруг мой.

Князь вздрогнул от неожиданности и обернулся.

Селестина сидела в дальнем углу и перед ней стоял такой же столик с кувшином и вином, который Тарант только что видел рядом с Лоренсом Нудзансенсом.

— Ты что здесь делаешь? — растеряно спросил Тарант.

— Я? Я здесь живу. Я думала, ты еще помнишь об этом. Я и сама хотела спросить тебя, что ты сейчас здесь делаешь? Ночью тебя не было.

— Прости, сделка важная, ты же знаешь. Полночи Йохан объяснял им, как работает орудие, а потом я там и прикорнул. Я обязан быть на таких совещаниях, понимаешь.

— Да, я понимаю. Дела княжества важнее всего.

— Ты, что вино там пьешь? — удивленно спросил Тарант, — ты всю ночь так просидела?

— Я действительно просидела всю ночь. И действительно с вином. Но выпила всего несколько глотков. Наверное, я не умею пить, а чтобы научиться, необходимо время.

— Ты же никогда не пила. Не могу сказать, что мне это нравится. Что-то случилось?

— Знаешь, это и мне не нравится. Но мне не нравится многое. И то, что ты все время пьешь, не нравится тоже. И еще кое-что. Но это уже случилось.

— Я князь, — повысил голос Тарант.

— Да, ты князь. Ты главный. И я вижу, ты опять уходишь?

— У меня дела.

— Какие?

— Я все время на службе. Занят и сейчас. Если вдаваться в детали, то это будет долгий и ненужный разговор. Да ты и не поймешь ничего. Там будут только цифры.

— Да, я глупая, — охотно откликнулась Селестина, — и только недавно узнала насколько. Можно спросить?

— Спрашивай, без «можно». Что за церемонии?

— Ты князь, — грустно улыбнулась жена. — Скажи, ты помнишь, что у меня скоро день рождения?