Клоуны водного цирка - [93]

Курти заметил это движение и дернув подбородком, спросил доктора о чем-то. Тот смутился и опустил голову. Курти подошел ближе, наклонился и слегка хлопнул того по плечу. У доктора в руках так же появились рыбина и хлеб. Как пацан таскает это все с собой? Где прячет?

Курти сел рядом с доктором, они о чем-то говорили. В какой-то момент Эрику показалось, что доктор сейчас заплачет. Не переставая жевать, он что-то бормотал. Курти слушал минуту, не больше, потом еще раз хлопнул новичка по плечу и ушел.

Доктор доел, бросил осторожный взгляд на Хальдора и высмотрев в камере Курти, поплелся к нему. Как собачонка, честное слово. Но плохо не это, а то, что поплелся в их сторону, Курти сидел на своем месте, недалеко от Эрика. Пришлось отодвинуться дальше, вглубь нар. Хорошо, что он наверху.

Внизу, рядом с Курти стояли Неправильный, Мокрый, еще кто-то. Неподалеку терся Джус. Он всегда в поле зрения и всегда стоит, смотря в стену или пол подозрительным немигающим взглядом. Наверняка слушает.

Говорили ни о чем. Сначала обсуждали кому проще — виллану или фригольдеру, потом новую карточную игру, потом спросили Мокрого про жену-рыжульку и послышалась возня. Эрик осторожно высунулся и увидел, как Неправильный разнимает драку. Не любит Мокрый этого вопроса.

Разняли быстро, быстро утихомирили, вспомнили Карела. Никто не знал, зачем он так, хотя понятно, что мужик с характером, но и его все достало, а ушел — да, красиво.

— Учитывая сколько впереди времени, вряд ли мы, то есть почти все, кто сейчас в камере, выживем.

Неправильный опять выделывается. Он то сегодня сбежать должен.

По доске нар слегка стукнули.

— Шепелявый, как думаешь? Ты спишь, что-ли?

— Ничего я не думаю! Я устал! — ответил Эрик, предусмотрительно не высовываясь.

— Чего злой такой?

— Тебе поговорить хочется, что ли? Отстань от меня.

Внизу зашептались. Слышно было плохо, но «болит, наверное, до сих пор все, поэтому…» и «да он всегда такой…» расслышал.

Этот долбанный докторишка все еще внизу торчит.

Неправильный продолжал разговор:

— Вот кто больший герой — кто не захотел опуститься на дно и жить как последняя сволота? Хотя почему «как»? Не захотел, не смог, точнее и полез в петлю. Или кто нашел в себе сил жить? В дерьме, среди вшей. Без надежды на возвращение обратно. Но жить.

— Ну и кто?

— А я не знаю. Я потому и спрашиваю.

— Я думаю тот, кто в петлю полез — вдруг сказал доктор — он смелей. То, что ты описал, это не жизнь.

— Так что ж ты-то не в петле?!! — насмешливо спросили влезшего в разговор новичка.

— А у меня еще есть надежда.

Эрику надо было в нужник, но приходилось терпеть. Докторишка то около сортира, то здесь.

— Скучно стоим. Может стиры пошпилим? — К компании подошел Джус.

— Ты же колоду потерял.

— Хвира такое место, если вещь нужная, то сбарабается. Стиры есть, это главное. Они у меня на на юрце. Так как? Играем.

— Да не будет с тобой здесь никто…

— Давайте, я принесу, — доктор хотел быть полезным.

— Вот видишь, Дубина стос сюда тусанет.

— Я сейчас! — доктор пригладил лохматые волосы и зашаркал. Дурак. Нельзя так. И так за человека не держат, а уж теперь и вовсе в сявки определят. Но главное, что ушел.

Эрик спрыгнул с нар и направился к гальюну.

— Шепелявый. Играешь?

— Нет, — коротко ответил Эрик. — И еще. Вы мне спать мешаете. Хочешь играть, играй у себя. Не здесь.

Не хватало, чтобы докторишка сюда вернулся.

— Да никто с ним играть не будет. Дураков нет, — буркнул Мокрый, но с уловимой тоской в голосе.

— Почему же? Есть. Вот с Дубиной и сыграю, — Джус спорить с Эриком не стал и направился вслед за доктором.

Возвращаясь, Эрик цепко высматривал место перед нарами и увидев, что компания разошлась, несколько успокоился. Мысли опять заняла боль в спине и разодранных руках, поэтому, когда, повернув голову прежде, чем залезть на нары, он увидел перед собой доктора, вздрогнул от неожиданности.

Тот, увидев Эрика, встал, как вкопанный.

— О! А я вас знаю. Лицо знакомое. Только без бороды.

Эрик оттолкнул его.

— Первый раз тебя вижу и видеть не хочу. Уйди.

— Но я точно вас где-то видел!

Эрик обернулся к нему.

— Черт! Да, я тебя тоже!

Доктор просиял.

— А, вспомнил, — кивнул головой Эрик, — это тебя, вчера палкой у бассейна, стражники отрехтовали.

Залез на нары и лег, стараясь не выдать волнения.

— Ты где потерялся, чудной? — Джус позвал доктора.

Лохматая макушка прошла дальше. Доктор ушел на зов.

Эрик придвинулся на край лежака и повернулся, чтобы не быть увиденным, но все слышать.

Говорили не о нем. Джус охотно объяснял правила игры и обрадовался, когда доктор сказал, что умеет играть. Обсудили, что ставить на кон. Джус предупредил, что играть на пайку нельзя и пояснил, почему:

— Это такое место, что убить здесь могут. А вот еду отнять — нет. Это святое. Правило распространяется даже на пескариков.

— Каких пескариков?

— Прости, чижей.

Доктор так ничего и не понял. Играть сели на «сто мух». То есть первый кто проиграет десять партий, должен будет поймать сто мух в камере. Если проигравший не мог выполнить условия до начала отбора на игру, то становился «заигранным». А это значило, что поступал в рабство победителю. Наверняка Джус имел какие-то планы на «лоха», может, чтобы тот ему еду таскал или прикрывал во время отбора. Но планы Джуса осталось неизвестным. Как и неизвестно было то, где доктор научился играть в терц. Из десяти партий, что они сыграли, Джус не выиграл ни одной.