Клеймение Красного Дракона. 1937–1939 гг. в БССР - [18]
Далее Волкович подчеркивает, что районное руководство не только не проводило необходимую политическую разъяснительную работу в районе, но и оказалось полностью оторванным от масс. В районе имеются факты разложения актива, в частности, пьянство председателей сельсоветов и председателей колхозов. Секретарь райкома Паценгель «примиренчески относился к троцкистским элементам, стал на путь зажима критики и по существу дезорганизовал партийную организацию в борьбе с классовым врагом». И далее: «Эта практика районных партийных и советских организаций была использована классовым врагом для организации сопротивления переписи в Лепельском районе». Власти района и округа не реагировали на факты антисоветской работы, а вместо этого свели все дело к аресту второстепенных людей и организации над ними открытого судебного процесса[188].
Прагматическое объяснение причин бойкота переписи было найдено. Население бойкотировало перепись не ввиду своего несогласия с советской политикой в принципе, и даже не по религиозным причинам или ввиду своей антисоветскости, а из-за того, что местные органы власти «нарушали революционную законность» при проведении всех хозяйственных кампаний. Таким образом, трактовка событий изменилась радикально: примерно до конца января виновниками событий и врагами были молчальники, а с начала февраля – местные власти. В связи с этим утрачивал свою актуальность процесс над Бобровичами. Более того, было признано, что он дискредитировал советский суд, так как судили двух необразованных темных крестьянок, к тому же вдов.
О том, что это не было исключительно делом республики свидетельствует последующие события, в том числе вызов белорусского руководства на прием к И. В. Сталину: 9 февраля председателя СНК БССР Н. Ф. Голодеда, 20 февраля Голодеда и Д. И. Волковича[189]. Голодед так рассказывал об этом посещении: «Товарищ Сталин нас очень сильно и долго ругал, когда мы у него были, и в том числе и меня за то, что мы допустили такие безобразия»[190]. По словам Голодеда, Сталин сказал, что вопрос о Лепельском районе должен быть обсужден на пленуме ЦК ВКП(б), чтобы «другие поняли эти вопросы… выводы из него нужно делать для всей страны»[191].
22 февраля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление по Лепельскому району. В соответствии с ним «за незаконную конфискацию имущества как у колхозников, так и единоличников, произведенную под видом взыскания недоимок по денежным налогам и по натуральным поставкам» суду подлежали: председатель Лепельского райисполкома Семашко, секретари Лепельского райкома партии Паценгель и Юшкевич, заведующий районным финансовым отделом Русанов, районный уполномоченный комитета заготовок при СНК СССР Михайлов, председатель Стайского сельсовета Гайсенок. Республиканское руководство (бывший первый секретарь ЦК КП(б)Б Гикало, секретарь ЦК КП(б)Б Волкович, председатель Совнаркома БССР Голодед) обвинялось в «отсутствии общественно-политической работы и политической слепоте», что привело к фактам массовой незаконной конфискации имущества у крестьян Лепельского района. Совнарком БССР в двухнедельный срок должен был обеспечить возврат всего незаконно изъятого у крестьян Лепельского района в течение 1935, 1936 и в начале 1937 гг. имущества и продовольствия[192].
Специально созданной комиссии поручалось пересмотреть перечень разрешаемого к бесспорному изъятию имущества по недоимкам. Запрещалось изымать единственную корову; и колхозникам, и единоличникам при проведении изъятий в счет платежей надлежало оставлять некоторое личное имущество и продовольствие. Комиссия также должна была установить порядок обращения конфискуемого имущества. Контрольно партийному комитету поручалось проверить по всей пограничной полосе БССР выполнение наркоматами и местными партийными органами имеющихся решений ЦК и СНК о пограничных районах. СНК БССР и ЦК КП(б)Б должны были принять необходимые меры по ликвидации бескультурья и оторванности пограничных деревень. Для пограничной полосы Беларуси, начиная с 1937 г., снижались зернопоставки на 0,3 центнера с гектара. В порядке ссуды колхозники Беларуси также получали 15 тыс. тонн сена для нужд ферм и личного скота колхозников[193].
Контроль за выполнением постановления от 22 февраля возлагался на заместителя председателя комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) и одновременно заведующего сельхозотделом ЦК Я. А. Яковлева[194], который к тому же с 16 января 1937 г. возглавлял комиссию по проверке результатов Всесоюзной переписи населения[195]. Яковлев лично проехался по ряду районов Беларуси, побывал в Слуцком и Лепельском. Эти визиты «молчальница» Мисник Е. Т. так вспоминала:
«Говорили, что какой-то Яковлев приезжал из Москвы. И по 3 машины, и по 7 один раз. А мы молчали[196] (…) Когда Яковлев приезжал, собрание делали. А как кто не идет на собрание, так у того в доме делали собрание. А он отвернется, чтобы сюда ногами, а не головой. Все молчали, все не гукают, и чтобы не слышать. Мне Яковлев в память. Все: Яковлев. Все такие представительные, люди молодые. А такая грязь не хотела гукать
