Клеймение Красного Дракона. 1937–1939 гг. в БССР - [19]
О ситуации, выявленной в Лепельском районе, были проинформированы ЦК союзных республик. Надлежало немедленно провести проверку у себя на наличие фактов, вскрытых в Лепеле, и принять соответствующие меры. Прежде всего речь шла о ликвидации последствий того, что было названо перегибами и нарушениями революционной законности в отношении единоличного трудящегося крестьянства. Очевидно, в первой половине 1937 г. власть предпринимает попытку включения единоличников в свои планы и мероприятия.
Все вышеобозначенные пункты были озвучены на февральско-мартовском пленуме (23 февраля – 5 марта) ЦК ВКП(б) 1937 г. Этот пленум вошел в историю прежде всего как пленум, обосновавший необходимость дальнейшего развертывания массовых репрессий[199]. Содержание большой части докладов и выступлений в прениях сводилось к тому, что страна наводнена шпионами, диверсантами и вредителями, пролезшими на самые высокие посты. Вместе с тем много внимания на пленуме было уделено вопросу взаимоотношений местной власти и «маленьких людей». Очевидно, тревогу властей вызывало то, что народ не проголосует за выдвиженцев партии и правительства во время выборов по новой Конституции СССР 1936 г., более того, вполне может попытаться выдвинуть своих кандидатов. Здесь же на пленуме в качестве центров формирования оппозиционных настроений и структур названы религиозные группы, бывшие белогвардейцы и особенно кулаки, которые вернулись из ссылки, «церковники» – все они формально получили право участвовать в выборах.
Глава Союза воинствующих безбожников Е. М. Ярославский сообщил участникам пленума, что в стране насчитывалось почти 40 тыс. легально зарегистрированных религиозных организаций, объединяющих в своих рядах более 1 млн верующих, не считая большого числа подпольных религиозных сект и групп, которые, по его словам, также работали над организацией антисоветских выборов[200].
Большое внимание на пленуме было уделено моральному облику советских управленцев. Было приведено немало фактов о насаждении ими собственного культа личности («вождизм местных руководителей»), связанных с этим подхалимства и угодничества, атмосферы «парадности и шумихи, самовосхваления», круговой поруки, семейственности, формирования кланов, низкопробного подхалимажа и т. д. В качестве ярких примеров фигурировали Азово-Черноморский крайком, Киевский обком, Татария, а также дела, аналогичные Лепельскому. Рефреном звучало, что проверка тайным голосованием во время выборов по новой конституции будет самой основательной проверкой руководящих работников[201]. Яковлев сказал: «Можно не сомневаться в том, что некоторые звенья нашей партии могут провалиться в том или ином районе, в том или ином пункте, если не будут исправлены ошибки в работе»[202]. Псевдодемократическая процедура, с одной стороны, должна была использоваться для мотивировки и наказания плохо работающих, безынициативных и т. д. руководителей, а с другой – с целью повышения эффективности контроля над ними через новые выборы. Большое внимание было также уделено недостаткам партийной работы[203].
В своем заключительном слове 5 марта Сталин сказал о том, что необходимо «ни на минуту не ослаблять, не разрывать связь с массами, с партийными массами, с рабочими массами, с крестьянскими массами, вообще с народом». И далее: «Научиться прислушиваться к голосу маленьких людей, у которых нет чинов, нет постов, но которые живут не даром на свете и которые имеют большой опыт»[204].
Собственно, это и есть те основные пункты, которые были актуализированы во время первой волны сельскохозяйственных процессов весны – лета 1937 г.: утратившие связь с массами руководители предстали перед судом за то, что обижали «маленьких» людей.
Во время февральско-мартовского пленума – 4 марта 1937 г. – в Лепеле начался показательный суд над руководством района. В соответствии с вышеупомянутым постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 22 февраля на скамье подсудимых оказались: председатель Лепельского райисполкома С. Е. Семашко, секретари Лепельского райкома партии Г. М. Паценгель и А. У. Юшкевич, заведующий районным финансовым отделом В. Н. Русанов, районный уполномоченный комитета заготовок при СНК СССР Л. Н. Михайлов, председатель Стайского сельсовета М. М. Гайсенок. Им было предъявлено обвинение по ст. 196 УК БССР (злоупотребление властью)[205].
Сам ход показательного судебного процесса освещался центральными газетами «Правда» и «Известия». Публикации в первой из них выглядели как информационное сообщение, как сигнал, основание для организации разоблачительных дел в других районах[206]. Статьи же газеты «Известия» были в другом ключе. Первая статья от 4 марта за подписью Братьев Тур носила громкое название «К суду преступников!». Она знаменовала собой начало «разоблачений» районных горе-начальников.
В статье от 6 марта «За спиной секретаря…» авторы братья Тур создали потрясающий образ самодура-управленца. Секретарь Лепельского райкома партии Паценгель был описан так[207]:
«Этот бритоголовый человек с выпуклыми кофейными глазами, в золотом пенсне и полувоенном костюме представляет собой законченнейший “образцово-показательный” тип разложившегося коммуниста, на котором можно изучать все незатейливые особенности этой печальной категории людей.
