— Не стращай, не из пугливых! — Я выдернул рукав из его цепких пальцев.
Он больше ничего не сказал, покачиваясь, свернул в проулок.
А я не пошел домой, вернулся к избе, в которой помещалась колхозная контора. Отец сидел за председательским столом, о чем-то разговаривал с мужиками.
— Отец, я сейчас Мамата Пильку встретил. Пьяный, грозится. Как бы чего с трактором не приключилось. Сторож — старик, что он против этих бандитов сделает? Надо усилить охрану.
— Правильно, сынок, — сказал отец. — Сейчас снаряжу нескольких парней, пусть всю ночь у трактора дежурят. А ты ступай домой, отоспись хорошенько, завтра у тебя будет трудный день.
Я пошел домой, лег на полати, но мне не спалось. Сердце сжималось от тревоги за мой трактор. Уже вернулся и лег спать отец, давно угомонились все домашние, а я все ворочался с боку на бок.
Наконец, когда прокричали полночные петухи, я не выдержал, оделся, сдернул с гвоздя свою видавшую виды кепку и потихоньку вышел на крыльцо.
Ночь была темная, безлунная. Когда я подходил к колхозному амбару, возле которого стоял трактор, кто-то из темноты набросился на меня. Нападавших было двое. Один заломил мне руки за спину, другой стукнул по шее.
— Попался! — услыхал я молодой звонкий голос.
По голосу я узнал сына нашего соседа.
— Федюшка, ты, что ли? — спросил я. — Чего ж ты, брат, своих лупишь?
— Никак, Макар… — растерянно проговорил парень. — Хы-хы, а мы с Ванькой тебя за злоумышленника сочли.
Я похвалил ребят:
— Молодцы, хорошо сторожите. Ну как, никто не приходил?
— Ты — первый, — фыркнул Ванька.
Я немного посидел с ребятами на бревнах, выкурил цигарку и пошел спать. Теперь я был спокоен за трактор.
Я уже подходил к своему дому, как от ворот Тэмрекея метнулась какая-то тень. Не успел я ничего сообразить — удар страшной силы швырнул меня на землю, в глазах поплыли зеленые и красные круги. Больше я ничего не помню.
Очнулся я в своей избе. Лежу на лавке, надо мной склонился отец, мать прикладывает мне ко лбу мокрое полотенце.
В окошках — яркое солнце.
— Глаза открыл! — обрадованно проговорил отец.
Я застонал.
— Что, сынок, больно? — спросила мать.
— Голова шибко болит, — признался я.
Отец сказал:
— Да-а, били — не миловали. Хорошо, по козырьку удар пришелся, а то бы раскроили тебе череп… А так — только кожу рассекли, кость цела.
— Кто меня? Пилька?
— Не знаю… Мать тебя утром у ворот нашла, вышла на улицу, а ты лежишь, весь в крови… Кто бил, того и след простыл. Пилька или кто другой из их шайки — всех их выведем на чистую воду: я уж в милицию сообщил. Ответят по закону: нападение на тракториста — не шутка.
— А кепка? — спросил я. — Кепка где?
— Тут она, тут, — успокоил меня отец. — Подобрал я твою кепку, мать кровь с нее отмыла. Ужо куплю тебе новую фуражку, а кепку эту сбереги на память…
На другой день я вывел трактор в поле.
Вся деревня сбежалась смотреть, как станет пахать трактор. Голова моя была завязана, но я старался держаться бодро: люди смотрят.
Моя первая борозда была началом большой пахоты…
Слушал Вася рассказ и с уважением поглядывал на дедушкину кепку — старую, потертую, со сломанным козырьком.
Саша и Павлик дружат давно. В школе сидят за одной партой, летом вместе рыбачат. По делу и без дела забегают друг к другу домой, благо живут по соседству.
А вот с Лешкой у них дружба не клеится, хотя он учится в одном с ними классе и живет ка той же улице. Лешка хвастун и задира, любит кулаками махать, когда знает, что не получит сдачи. Так и норовит стукнуть девчонку или какого-нибудь первоклашку. Утром приходит в класс, первым делом:
— Дай задачку списать! Дай, а то хуже будет!
Сколько раз прорабатывали Лешку на классных собраниях, но с него все как с гуся вода.
Сейчас лето, каникулы, и Саша с Павликом целыми днями пропадают в лесу, у реки или на озере.
Раз ловили они раков в речушке, что текла за огородами. Слышат: свистит кто-то. Посмотрели — на берегу стоит Лёшка.
— Вы что это там делаете? — спрашивает Лешка. — Рыбу, что ли, голыми руками ловите?
— Ловим, — отвечает Павлик. — Иди и ты полови.
— Глядите, что у меня есть! — говорит Лешка и показывает какой-то черный комок.
— Что это? — спрашивает Саша.
— Не видишь, что ли? Ворона!
Ребята вылезли из воды, подошли к Лешке.
— Из рогатки подстрелил, прямо в крыло попал! — похвастался Лешка.
— На это ты мастер — птиц из рогатки стрелять, — сказал Павлик.
Лешка сплюнул сквозь зубы.
— А тебе что, жалко, что ли?
— Конечно, жалко. Отпусти ее, Лешка, будь человеком. Саша покачал головой:
— Что теперь толку, если он ее и отпустит? С перебитым крылом ей все одно пропадать…
— Послушай, Лешка, отдай ее мне, — попросил Павлик. Лешка посмотрел на него подозрительно:
— Зачем она тебе?
— Я ее вылечу.
— Отдай, Лешка, — сказал Саша. — Тебе-то она ни к чему. Лешка немного подумал.
— Ну ладно, так и быть, берите. Только не думайте, даром не отдам!
— Что ж тебе надо?
— А что у вас есть?
Павлик и Саша переглянулись.
— Капроновая леска, — сказал Павлик. — Отец из города привез. Хочешь, дам три метра?
— Пять!
— Ладно. Давай ворону.
— Держи.
Лешка разжал кулак — Павлик бережно подставил обе ладони.
Ворона была молодой, почти вороненок. Одно крыло у нее безжизненно висело.
