Клад - [7]
— Я не о своих предках, а о наших общих.
— У нас с тобой общих предков ни хрена не было. Не вкручивай.
В комнату влетела маленькая Юлька. Теперь у нее на голове красовалась замечательная спортивная шапочка для горнолыжников.
— Так хорошо, Ген? — закричала она с порога.
— Теперь порядок. И кончай с этой безвкусицей! Поехали. Я готов!
Когда все вышли из комнаты, оказалось, что Вера сидит в прихожей и ждет их. Вместо бабьего платка на ней была такая же, как у Юльки, горнолыжная шапочка.
— Другое дело, — сказал Генка. — А то черт-те что напялят на себя!.. Что из города привезти?
— Михаила. — Вера загадочно улыбнулась, глядя Генке в глаза.
— Я серьезно, тетя Вера!
— Я еще серьезней, — ответила Вера и долгим нежным взглядом одарила прифранченную, чуточку нелепую, тощую фигуру Михаила.
Михаил стоял, боясь пошевелиться. Петрович с уважением посмотрел на Веру. Генка ничего не сообразил:
— Тьфу! Живет, как на облаке. Но иногда совершенно не понять!
— Почему же! — вдруг развеселился Петрович. — Очень даже все понятно! Вперед, орлы!
Все трое двинулись к выходу.
— Мишенька... — тихо окликнула Вера.
Михаил остановился как вкопанный, испуганно повернулся:
— Чего?..
— Ты бы полуботинки-то надел, — ласково посоветовала Вера. — Что же ты в одних носках на улицу! Холодно, дождик...
«Чао, бамбино, сори...» — пела Мирей Матье. Ее голос несся из открытого окна единственного в поселке трехэтажного дома, где жил Петрович.
«Чао, бамбино, сори...» — вторил знаменитой француженке не лишенный приятности другой женский голос под аккомпанемент баяна.
Петрович неловко вылез из мотоциклетной коляски, с гордостью прислушался:
— Ксюшка репетирует. С пластинки учит. Любую мелодию на лету ухватывает.
Он тряхнул термосом с золотом, смущенно добавил:
— Если нам за эту штуковину чего-нибудь отвалят — сразу же ей аккордеон справлю и пианину куплю.
— Не пианину, а пианино, — поправил его Генка.
— Все равно куплю, — упрямо сказал Петрович. — Сейчас переоденусь, порубаем и двинем. Ксюша беляши делает — пальчики оближете! — Петрович открыл своим ключом дверь и с порога заорал: — Ксения! Мечи на стол! В область едем!
Музыка разом оборвалась. Из комнаты выскочила жена Петровича с баяном в руках, в стареньком синем тренировочном костюме. Она была чуть моложе Петровича и сохранила на своем широком добром лице пятидесятипятилетней казашки следы веселой, разгульной степной красоты.
— Здравствуйте, Ксения Мухаммедовна, — церемонно поклонился Генка.
— Привет, ребята! — счастливо улыбнулась Ксения Мухаммедовна и рванула на баяне какой-то дурашливый проигрыш. — Петрович, солнце мое! Как здорово, что ты пришел так рано. Приготовь чего-нибудь пожевать. Я просто с голоду умираю.
Петрович поскреб в затылке, осторожно покосился на Генку и Михаила:
— А что, обеда нету?
— Миленький! Ну откуда ему взяться! — рассмеялась Ксения Мухаммедовна. — Я же еще никуда не выходила. Зашиваюсь! Мне к завтрему нужно чуть ли не всю Мирей Матье выучить. Будь другом, сделай чего-нибудь перекусить!
— Нет вопросов, — легко сказал Петрович. — Репетируй, репетируй. А чего сделать?
— Да брось яички на сковородку, колбаски порежь, лучку с маслицем постным. Пошуруй, может, банку какую-нибудь консервную найдешь... Чайку завари, — весело посоветовала Ксения Мухаммедовна и запела: «Чао, бамбино, сори...»
Спустя час Генка, Петрович и Михаил в оранжевых шлемах катили на мотоцикле в направлении областного центра.
Петрович с термосом в руках сидел в коляске. Генка хоронился от мокрого встречного ветра за спиной Михаила. Ехали молча. Наконец Генка не выдержал, сказал с неодобрением:
— Ни черта не, понимаю! Как можно так жить в вашем возрасте?
— А как? — легкомысленно спросил Петрович.
— Семья все-таки. Без обеда, без хозяйства, без мысли о завтрашнем дне. Студенты!
Наверное, Петровичу это никогда не приходило в голову, поэтому он только недоуменно пожал плечами. Михаил чихнул и, стараясь преодолеть шум мотоцикла, прокричал:
— Любить надо, Гена!
— Что любить?! — не понял Генка.
— Не «что», а «кого», — сказал Петрович. — Мишка прав — нужно просто любить. Тогда на все наплевать — есть обед, нет обеда. Не из борща же с котлетами состоит семья, не из поросенка твоего. Семья должна состоять из любви, Генка. Тогда ни черта не страшно! Тогда, чтобы не сказать хуже, море по колено!.. Правда, тебе, Генка, это дело еще рано, а вот Мишке — в самый раз!
— А я и не собираюсь! — кричал Генка.
Областной центр был одним из древнейших русских городов. Начиная с весны в нем не переводились экскурсии, от родных месткомовских до интуристовских, чуть ли не из всех стран мира.
Вот и сейчас к ювелирному магазину «Сапфир», около которого уже стоял мотоцикл наших героев, подкатил роскошный «Икарус». Из автобуса разноцветной цепочкой к магазину потянулись ухоженные, веселые старички и старушки иноземного происхождения.
Последними вышли шофер, смахивающий на министра, и гид-переводчик — молоденькая девушка с усталым, озабоченным лицом.
— Здесь, как обычно, не меньше часа, — быстро сказала девушка.
Водитель-министр высокомерно кивнул головой. Девушка закричала по-французски:
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.