Китайские мемуары. 1921—1927 - [74]

Сунь Ятсен подружился с М. Бородиным. Вместе они разрабатывали план реорганизации гоминьдана. Этой дружбой в значительной степени объяснялся авторитет и влияние М. Бородина в гоминьдане и правительстве.

В последние годы жизни Сунь Ятсена гоминьдан становился на путь антиимпериалистической буржуазно-демократической революции. На основе новой программы сплачивались силы единого фронта рабочих, крестьян, интеллигенции, мелкой буржуазии. Однако партия была неоднородной. Как я уже рассказывал, еще в 1922 г. Сунь Ятсен говорил мне, что в его окружении много врагов Советской России и противников коммунизма. При таком положении ничего удивительного не было в том, что превращение гоминьдана в революционную партию единого фронта одновременно вызвало и консолидацию правого крыла партии, объединившего буржуазные элементы и крупных земельных собственников, которые с самого начала были противниками единого революционного фронта с коммунистической партией.

После смерти Сунь Ятсена в 1925 г. подталкиваемые английским империализмом реакционные силы предприняли несколько попыток свергнуть революционную власть в Кантоне. Она тогда, по существу, возглавлялась революционным демократом Ляо Чжун-каем, про которого М. Бородин говорил мне, что это был подлинный якобинец китайской буржуазно^демо-кратической революции.

Формально после смерти Сунь Ятсена правительство возглавил Ван Цзинвэй, которому, как это видно из приведенного только что письма, Сунь Ятсен уже не доверял. Не Ван Цзинвэй, а Ляо Чжункай был подлинным вождем реорганизованного на революционных началах гоминьдана. Его знали народные массы.

Весь 1925 год прошел в борьбе за очищение провинции Гуандун от реакционных сил. Это удалось осуществить благодаря тому, что правительство опиралось на народные массы, на союз с коммунистической партией.

Победа над реакционными силами в Гуандуне была одержана в обстановке подъема антиимпериалистического национально-революционного движения, вызванного событиями 30 мая в Шанхае и 23 июня

1925 г. в Кантоне. Однако кантонской реакции удалось вскоре после этого нанести удар революционным силам. Был убит Ляо Чжункай.

В Кантоне упорно говорили, что к убийству Ляо Чжункая был причастен правый гоминьдановец Ху Ханьмин, который до событий 20 марта 1926 г. был главнокомандующим гоминьдановской армии в Гуандуне.

Убийство Ляо Чжункая усилило позиции правых и ослабило положение Ван Цзинвэя, которого в прошлом поддерживал Ляо Чжункай. Отсюда у Ван Цзинвэя создалась репутация левого в гоминьдане.

20 марта 1926 г. Чан Кайши, тогда начальник гоминьдановской военной академии Вампу близ Кантона, совершил переворот и устранил правительство Ван Цзинвэя. Чтобы завуалировать подлинную природу переворота, Чан Кайши дал шлепок по ультраправому крылу гоминьдана, но всеми силами набросился на левых гоминьдановцев и коммунистов, стремясь расколоть рабочее движение. Бывший бандит Ли Фулинь, командир 5-го корпуса Национально-революционной армии «охранял порядок» в деревне и старался разогнать крестьянские союзы.

ЦК КПК направил тогда в Кантон для переговоров с Чан Кайши члена ЦК Чжан Готао, который пытался «устранить недоразумение». Тем не менее Чан Кайши удалил из 1-й армии, находившейся под его личной командой, из военной академии Вампу, начальником которой был он сам, а также из аппарата ЦИК гоминьдана ряд коммунистов, занимавших ответственные посты, в том числе и Мао Цзэдуна, до событий 20 марта заведовавшего отделом пропаганды в ЦИК гоминьдана. В результате переговоров Чан Кайши все же согласился вернуть оружие рабочим пикетам гонконгского стачечного комитета, но в академии Вампу поступил более хитро: он распустил не только Союз молодых офицеров, руководимый коммунистами, но и существовавшее там махрово правое «Общество Сунь Ятсена».

Переворот 20 марта произошел в обстановке подъема антиимпериалистического движения, в обстановке бойкота Гонконга, во время подготовки Северного похода, успех которого был возможен лишь при поддержке со стороны народных масс, и особенно крестьянства. В этих условиях Чан Кайши вынужден был поддерживать бойкот Гонконга и произносить антиимпериалистические речи. Он оказался не в состоянии одним ударом расправиться с рабочим и крестьянским движением, разгромить левых гоминьданов-

Кантон. Штаб рабочих пикетов

дев и коммунистов. Поэтому переворот 20 марта

1926 г. не был доведен им до конца. Это обстоятельство многим тогда помешало разглядеть истинную сущность событий.

Когда осенью 1926 г. я приехал в Кантон, о перевороте 20 марта почти не говорили. Всюду царил подъем в связи с победами на фронте. Коммунистическая партия проводила большую работу в народных массах. Ежедневно в закрытых помещениях и на улицах проходили митинги. Издано было много популярной революционной литературы. Листовки и плакаты были расклеены повсюду, даже в самых глухих закоулках. Политическая жизнь била ключом. Улицы Кантона всегда были запружены: то демонстрацией забастовщиков, то манифестацией в честь побед Национально-революционной армии, то демонстрацией торговцев, то уличными митингами. Все это двигалось лавиной расцвеченной синими гоминьдановскими флагами, красными государственными знаменами и белыми транспарантами и лозунгами.