Китайские мемуары. 1921—1927 - [72]

Оказывается, не успел Гивенс подписать ордер, как

об этом уже стало известно Мильграму. Он позвонил по телефону ко мне домой, узнал, что меня нет, и, предполагая, что я должен вернуться к обеду, решил перехватить меня на улице, ибо полиция могла в любой момент явиться на квартиру. Было очевидно, что полиции стало известно о моем пребывании в Шанхае от какого-то студента-гоминьдановца, желавшего поехать учиться в Университет имени Сунь Ятсена. Много таких студентов обращалось ко мне с просьбами направить их для этой цели в Москву.

И. В. Мильграм отвез меня в какой-то дом, провел в мансарду, рекомендовав не выходить оттуда. До этого случая я его, по существу, не знал. Как-то в консульстве нас познакомили, но больше мы не встречались. Не знал, кто он, когда приехал в Шанхай. И даже теперь не задавал ему таких вопросов.

Лишь спустя шесть лет я встретил его в Москве в Институте красной профессуры мирового хозяйства и мировой политики, где я тогда учился. Я был уже на третьем курсе, когда однажды в коридоре столкнулся лицом к лицу с Мильграмом. Встреча была неожиданной, ведь я никак не мог предполагать, что увижу его здесь. И вот тогда я узнал необыкновенную биографию этого человека.

И. В. Мильграм был членом ВКП(б) с 1916 г. Его партийный стаж исчислялся с момента ареста за участие в антивоенной демонстрации спартаковцев в Берлине, на Потсдамской площади 1 мая 1916 г.

Родился он в 1896 г. в Калите на территории Российской империи недалеко от русско-германской границы (ныне Польская Народная Республика). Следовательно, когда он спасал меня от ареста в Шанхае, ему было 30 лет, но он уже успел прожить такую жизнь, которой другому хватило бы лет на пятьдесят. Отец его был рабочим, а затем мастером на кружевной фабрике, и сын с десяти лет уже работал там же сперва подручным, а потом в слесарной мастерской. В 1913 г. И. В. Мильграм уехал в Германию, где был рабочим сперва на угольной шахте в Саксонии, а затем на одном из заводов Круппа в Рурской области. Там вступил в Социал-демократическую партию Германии. Перед началом первой империалистической войны он вернулся в Россию, но после оккупации немцами Варшавы снова пробрался в Германию, где работал слесарем на берлинской городской железной дороге. После ареста за участие в первомайской демонстрации и нескольких месяцев пребывания в тюрьме был отправлен на принудительные работы на один из заводов Круппа. Оттуда бежал в Голландию, где примкнул к группе левых, руководимых Паннекуком, Гортером и Роланд-Гольст. После Октябрьской революции в России за просоветскую деятельность в Голландии был арестован в 1918 г. и просидел девять месяцев в тюрьме. Затем попал в Бельгию, где вступил в Коммунистическую партию Бельгии. Лишь летом 1920 г. И. В. Мильграм смог, наконец, приехать в Советскую Россию, там сразу же пошел добровольцем в Красную Армию и был отправлен на польский фронт. Служил в военной разведке в тылу у белополя-ков. В декабре 1920 г. И. В. Мильграм вернулся в Москву, где работал некоторое время в Народном комиссариате иностранных дел. После этого учился на рабфаке, а затем в 1925 г. был командирован в Шанхай. Там я с ним и познакомился.

После возвращения из-за границы И. В, Мильграм работал в Минске, где на XII съезде Коммунистической партии Белоруссии был избран членом Центральной контрольной комиссии. Здесь с большим трудом он добился отпуска для продолжения образования, поступил в 1930 г. на подготовительное отделение, а затем в сентябре 1932 г.— в Институт красной профессуры мирового хозяйства и мировой политики, где мы снова встретились.

Мы вспоминали теперь нашу шанхайскую эпопею. 10—12 дней прятал меня И. В. Мильграм в получер-дачном помещении, заботился о моем пропитании, а затем, как говорится, в один прекрасный день явился ко мне, отвез на своей машине на шанхайскую пристань и посадил на пароход, отплывавший в Кантон (без захода в Гонконг).

Чувство благодарности к И. В. Мильграму сохранилось у меня на всю жизнь. До сих пор стоит перед глазами образ этого мужественного и отважного человека.

19. Кантон в дни Северного похода

Пароход причалил к пристани Кантона. Прошло только четыре года с тех пор, как после контрреволюционного переворота Чэнь Цзюнмина я покинул этот город. Много перемен произошло в нем за это короткое время. Кантон трудно было узнать.

Еще в 1921 г. Сунь Ятсен начал реализацию своего плана реконструкции города. Его стараниями была проложена автомобильная дорога из Кантона в ближайшую деревню. Это была первая широкая магистраль. Сейчас в городе было уже несколько таких улиц, освещенных электричеством, увеличилось число многоэтажных домов. Кантон из старинного китайского города с узенькими улочками превращался в город современный. Не было трамвая, но о нем уже говорили. Пока же. по городу сновали небольшие автобусы.

Там, где прокладывалась новая улица, сразу же открывалось автобусное движение.

Пока решался вопрос о квартире, я остановился на несколько дней у М. М. Бородина. Двухэтажный дом, в котором он жил и работал, находился в Дуншане. Первый этаж был занят служебными комнатами советников, переводчиков, технических сотрудников. Наверху помещалась квартира, в которой Бородин жил со своей семьей. Тут же были приемные комнаты.