Китайские мемуары. 1921—1927 - [102]
В нашей литературе преобладает характеристика докапиталистических отношений в этих странах как феодальных. При этом часто упускается из виду, что в основе феодализма лежит земельная собственность, принадлежащая особому классу феодалов. Отсюда — специфические формы эксплуатации крестьянства (в России, например, крепостничество), а также политическая раздробленность страны, слабость центральной власти и т. д. Образование абсолютной феодальной монархии, централизация политической власти происходили на завершающей стадии этого общественного строя, когда начинался уже переход к капитализму.
Между тем Ф. Энгельс, изучая землевладение на Востоке, обратил внимание на тот факт, что: «На всем Востоке, где земельным собственником является община или государство, в языке отсутствует даже самое слово „помещик"». При этом Энгельс задался вопросом: «Но почему восточные народы не пришли к частной собственности на землю, даже к феодальной собственности?»>23>. К- Маркс и Ф. Энгельс объяснили это особенностями земледелия в тех странах, где оно зависит от системы искусственного орошения, создание которой оказывалось не под силу даже самому крупному земельному собственнику.
Азиатский способ производства существенно отличается от феодализма. Вопрос о восточном обществе вновь стал актуальным в последнее время в связи с событиями в Кампучии, господством там маоистов во главе с Пол Потом и Иенг Сари в 1975—1978 гг., пытавшимися построить «новое общество», а на деле возродить азиатский способ производства.
Следует прежде всего отметить, что основные черты азиатского способа производства сохранялись в Кампучии дольше, чем в Индии и в Китае. До установления французского колониального господства в этой стране, то есть до 1863 г., земля там была не частной, а государственной собственностью. Она не являлась предметом купли-продажи. Земля в Кампучии передавалась крестьянам не в частную собственность, а во владение (в пожизненное пользование). Лично крестьянин был свободным и пользоваться землей мог только в том случае, если он ее обрабатывал. Если же по каким-либо причинам он прекращал заниматься земледелием и в течение трех лет не обрабатывал землю, то она возвращалась государству, а затем безвозмездно передавалась другому крестьянину.
Господствовавшая в Кампучии религия, буддизм, наиболее четко сформулировала суть аграрных отношений, присущих азиатскому способу производства: «Земля бога доверена на сохранение государю, который предоставляет ее в распоряжение всех людей, имеющих в ней надобность».
Кампучийский «сдать» (король), вступая на престол, приносил клятву, что он не обратит землю в свою частную собственность, а передаст ее в пользование народу: «Вода, земля, леса и горы, которые есть в областях государства, не могут быть нами взяты. Я их оставлю монахам, всем людям народа, всем живым существам с тем, чтобы они нашли там средства для добродетельного существования».
Земледелие, прежде всего культура риса, требовало централизованной системы искусственного орошения. Плотины и каналы, а также дороги, равно как государственные зернохранилища, храмы, дворцы, крепости, сооружались крестьянами в принудительном порядке. Государственная трудовая повинность и натуральные налоги были неотъемлемой частью всей экономической системы.
Землепользование в Кампучии носило семейный характер, однако самые трудоемкие работы, такие, как пересадка риса и сбор урожая, проводились сообща, силами деревенской общины («иок-дей») в порядке взаимопомощи. Четко вырисовывались три класса кампучийского общества: внизу крестьянство, наверху — духовенство и бюрократия. Таким образом, государственная собственность на землю, централизованная государственная власть, особый класс бюрократии, ведавший общественными работами и сбором натуральных налогов, государственная трудовая повинность, деревенская община, коллективно выполнявшая наиболее трудоемкие сельскохозяйственные работы — все это представляло собою наиболее характерные черты азиатского способа производства, сохранившиеся в Кампучии вплоть до середины прошлого столетия.
Наряду с этим налицо были уже и признаки разложения формации: семейное землепользование и на этой основе переход некоторых земель в частную собственность, появление денежных налогов (наряду с натуральными или взамен их), ростовщичество, долговая кабала и т. п. Французское господство во второй половине прошлого и в первой половине нынешнего столетия усилило процесс разложения старого общественного строя и ускорило развитие капитализма в этой стране.
Подъем национально-освободительного движения после второй мировой войны, ликвидация господства французского империализма в Индокитае, а затем проамериканского правительства Лон Нона в Кампучии сменились приходом к власти пропекинской группировки Пол Пота — Иенг Сари, которая превратила страну в опытный полигон для строительства «нового общества», во имя которого было истреблено почти три миллиона человек.
7 января 1979 г. в результате народного восстания была свергнута тирания последователей Мао Цзэдуна в этой граничащей с Китаем стране. После их изгнания раскрылась вся правда о «великом эксперименте» построения «нового общества» в Кампучии.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Редкая музыкальная одаренность, неистовая манера исполнения, когда у него от бешеных ударов по клавишам крошатся ногти и кровоточат пальцы, а публика в ответ пытается перекричать звенящий голос и оглашает концертные залы ревом, воплями, вздохами и яростными аплодисментами, — сделали Элтона Джона идолом современной поп-культуры, любимцем звезд политики и бизнеса и даже другом королевской семьи. Элизабет Розенталь, американская писательница и журналистка, преданная поклонница таланта Элтона Джона, кропотливо и скрупулезно описала историю творческой карьеры и перипетий его судьбы, вложив в эту биографию всю свою любовь к Элтону как неординарному человеку и неподражаемому музыканту.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.