Но тут вмешалась Аликс.
— Можно я пойду? — спросила она у Леоне, чувствуя на себе все тепло его благодарного взгляда.
— Ну, если вы считаете, что могли бы… Если вам хочется… — смущенно проговорил он.
— Пожалуйста, — попросила Аликс и тут же уверенно прибавила: — И пусть никто к нам не заходит, пока мы не позовем. — Она улыбнулась, глядя в заплаканные глаза синьоры. — Нам хочется побыть наедине, отдохнуть от всех и поболтать о своих женских делах.
Она взяла синьору за руку и направилась к выходу, оставив всех троих в полном замешательстве.
Наверху, в спальне синьоры, некоторое время еще продолжались слезы и протесты, вызванные властностью Леоне, но вскоре Аликс удалось переключить несчастную женщину на другие вещи. Синьора категорически не хотела спать и отказалась принять снотворное. И все же она довольно быстро успокоилась, и Аликс поняла, что ей, в сущности, нужно было совсем немного. Она просто нуждалась в собеседнице, кому могла бы поведать свои мысли, надежды, опасения. Ей нужен был кто-то, кто развеял бы ее тревоги и утешил в минуту горестных раздумий, кто-то, кто обладал бы обыкновенным терпением, каковым не могла похвастать Венеция.
Они говорили о прическах и об одежде.
— У тебя такие чудные волосы! Где ты их укладываешь, милая? Венеция, кажется, ходит к Росси. Хочешь, я попрошу ее и она возьмет тебя с собой? Только зачем? Твои волосы и так выглядят прекрасно. Не то, что мои. — Она провела рукой по волосам. — Тут даже Росси бессилен. Я бы и обратиться-то к нему теперь не отважилась. Ну, сама посуди, что это за бедлам на голове? А знаешь, когда-то Аугусто, мой муж, говаривал, что влюбился в мои волосы. Я вправду ими гордилась — густые были, шелковистые. А теперь что? Посмотрел бы сейчас на них мой бедный Аугусто!
Почувствовав, что приближаются новые слезы, Аликс мягко проговорила:
— А почему бы вам не попросить горничную сделать вам что-нибудь простенькое, без заколок?
— Попросить Суэлу? О нет! Она такая неуклюжая! Для меня просто невыносимо, когда она прикасается к моим волосам. Я причесываюсь сама, только вот руки все время дрожат.
— Тогда вам нужно что-то незамысловатое, — посоветовала Аликс. — Что-нибудь вроде французского плиссе. Можно я покажу вам, что имею в виду?
Они подошли к зеркалу, и там Аликс долго расчесывала спутанные волосы синьоры, перебирая и приглаживая непослушные пряди, и через четверть часа проб и ошибок собрала их на макушке большим гребнем.
— Да, как раз такую прическу я носила в молодости! Когда Аугусто… — Синьора осмотрела себя со всех сторон в зеркале и посмотрела на Аликс. — Вот так я и пойду сегодня вечером в клуб, — заявила она, словно вопрос о выходе никогда и не ставился под сомнение. — Наверное, мне нужно теперь немного отдохнуть. Ты ведь придешь снова и опять причешешь меня так же к вечеру?
— Конечно, приду, — пообещала Аликс. — Но только для того, чтобы посмотреть, как вы справитесь сами. У вас обязательно получится — в этом я не сомневаюсь. Ведь это так просто!
У синьоры снова задрожали руки.
— О нет! Я не смогу! Я не умею!..
— А я помогу вам. Даже если не получится в первый раз, то потом все равно научитесь. Хотите, я позову Суэлу?
— Да, пожалуйста, милая. И знаешь, я обязательно попробую сама!
Они улыбнулись друг другу в зеркале, и Аликс вдруг наклонилась и поцеловала ее в мягкую щеку, зная, что та очень нуждается сейчас в поддержке.
Аликс спустилась вниз. Все окна были плотно зашторены от полуденного зноя, в комнатах — ни души. Она вспомнила о дикой части парка и отправилась туда в поисках тенистого местечка. Как хорошо ей было знакомо это состояние усталости и опустошения, наступавшее всякий раз после того, как ей удавалось развеять мрачное, подавленное настроение отца. Вот и сейчас ее психические резервы нуждались в пополнении. Радуясь возможности побыть в одиночестве, она нашла идеальное местечко, скрытое зарослями, и в то же время неподалеку от умиротворяющего плеска журчащего фонтана. Она прилегла на траву и предалась размышлениям. Она думала о синьоре Париджи и о том, как помочь ей… Прошло полчаса, когда Аликс, незаметно для себя погрузившись в сон, вдруг пробудилась от ощущения, будто кто-то из-за ветвей наблюдает за нею. Она открыла глаза — перед нею стоял Леоне в мокрых плавках, капли бусинками сверкали на его бронзовом от загара теле. Судя по всему, он возвращался с купанья.
Аликс тряхнула головой и протерла глаза.
— Кажется, я уснула, — смущенно проговорила она.
— Это точно. Я немного наблюдал за вами.
Леоне снял с плеч полотенце и, расстелив его на земле, сел.
— Я велел Микеле побыть дома на случай, если понадобится. Где он?
— Не знаю. Я с ним не виделась. От синьоры сразу пришла сюда.
— Ну и как она? Лучше? Вам удалось ее успокоить?
— Да. Она успокоилась и теперь отдыхает. Чтобы вечером поехать с нами ужинать.
— Как?! Она поедет? Как вам удалось уговорить ее?
Аликс подобрала с земли сухую шишечку и смущенно принялась ее разглядывать.
— Мне не пришлось ни убеждать, ни уговаривать. Она сама пришла к этому решению, когда была к нему готова. И это кое о чем говорит. Ей просто нужна свобода выбора, и она вовсе не нуждается в том, чтобы ею руководили и управляли. Помните, за обедом она сказала, что вы не даете ей поступать, как ей хочется? Я думаю, она права.
