Киномелодрама. Фильм ужасов - [2]
Массовая культура снижает искусство, низводя его до уровня прописных истин, понятных потребителю пропагандистских идей, рекомендаций на все случаи жизни. Такая трансформация по своим последствиям особенно страшна для культуры в целом.
Превращенная в комикс, гибнет классическая литература, библейский сюжет становится кинобоевиком, под звуки синкопированного Баха танцуют рок, шейк или йо-йо, трагедия превращается в минитрагедию, история дает повод лишь для демонстрации «прелестей» сегодняшних звезд в исторических костюмах. Все просто, все поправимо — внушает через свои каналы массовая культура, реализуя лозунг и в идеологическом и в эстетическом плане. Эскалация преступности объясняется естественной, врожденной потребностью человека в грехе, насилии; «сексуальная революция» — свободой духа и тела; политические конфликты — изъянами не строя, а недостатками отдельных личностей.
Доходчивость, элементарность формы, соединенные с эффективностью, сенсационностью содержания, делают массовую культуру популярной, притягательной, но отнюдь не демократической. Терминологическое употребление слова «массовая» имеет здесь узкопромышленный количественный смысл, в какой-то мере демагогическое наполнение его несомненно. Размытость нравственных идеалов, антигуманность, конформизм, иллюзорность предлагаемых образцов для подражания, отчетливо ориентированных на буржуазные охранительные нормы и вкусы, убедительно отделяют массовую культуру от культуры демократической.
Масскульт не имеет ничего общего с фольклором, народной культурой прошлого. Народная культура создавалась самими трудящимися, она была непосредственным выражением их жизненного опыта и их эстетического чувства, она никоим образом не была стандартной.
Таким образом, «массовое» отнюдь не является синонимом «демократическое». Чаще всего оно противостоит, занимает враждебную позицию по отношению к истинно демократическому искусству, цели и функции которого резко расходятся с целями и функциями массовой культуры в условиях современного буржуазного общества.
В термине массовая культура, несмотря на его общепринятость, все неточно. Это касается и второго слагаемого формулы — культура. Понятие культура имеет определенный философский и идеологический смысл. В статье «Критические заметки по национальному вопросу» В. И. Ленин писал:
«В каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры… Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) — притом не в виде только «элементов», а в виде господствующей культуры»[1].
Было бы вернее говорить о масскульте не как о культуре, а как о субкультуре, выросшей на почве промышленно-механизированного производства идеологического продукта. Масскульт часто пользуется элементами и элитарного и демократического искусства, меняя облик как маскарадный костюм, не забывая при этом основных охранительных задач, своей особой миссии.
Доказывая терминологическую несостоятельность понятия массовая культура, мы вынуждены все-таки, за неимением другого, оперировать им, не забывая при этом, что имеем дело не с подлинной культурой, а ее заменителем, с субкультурой, порожденной монополистической буржуазной культурой и необходимой ей для сохранения власти капитала над массами.
Множество признаков отличает подлинную культуру от ее имитации. Масскульт предлагает вместо реальных проблем их иллюзии, вместо реальных отношений их подобие, вместо подлинных идеалов их пародии. Американский писатель и социолог Олвин Тоффлер в книге «Столкновение с будущим» называет такую подмену системой «заменителей». Существуют идеи-заменители, люди-заменители. Кино, телевидение, радио, театр, пресса, реклама предлагают растерянному человеку «стиль-заменитель», набор моделей-образцов, рецептуру на все случаи жизни. Критерием ценности таких заменителей являются отнюдь не нравственные признаки, не духовное богатство. В последние годы, например, необычайно популярными, как в 30-е годы, стали образ полицейского — простого парня, агрессивного, способного на все во имя охраны государственной системы; образ бродяги-люмпена, человека «без груза на ногах» и без мыслей в голове; и, наконец, образ убийцы с «ангельской душой». Массовый стиль моделируется по подобию и образцу таких героев. Любопытно и то, что эти герои в кино, например, захватили не только соответствующие им жанры — вестерн, полицейский фильм, детектив, триллер, фильм насилия, но и социальную драму, комедию, мелодраму.
Симптоматично название книги американского социолога Д. Ризмена — «Одинокая толпа», ставшей бестселлером не только в Америке, но и в Европе. Человек, по Ризмену, формируется в двух направлениях. С одной стороны, он стремится быть похожим на всех, стать частью толпы, слиться с нею; с другой — он ощущает полную изоляцию в толпе, остро испытывая отчуждение и затерянность в массе, ненужность ей.
Демократическая культура рождает общность людей, она одно из средств коллективного сотворчества, массовая культура, наоборот, превращая человека в безликую песчинку, «массового отшельника», лишая его права на индивидуальность, порождает в нем комплекс одиночества, неспособность обрести контакт с другим человеком. Его общение с миром все больше ограничивается общением с вещью, будь то орудия труда, автомашина, телевизор, экран. Дом становится понятием не социально-психологическим, а прикладно-функциональным, вещным.
Вниманию читателей предлагается первое в своём роде фундаментальное исследование культуры народных дуэлей. Опираясь на богатейший фактологический материал, автор рассматривает традиции поединков на ножах в странах Европы и Америки, окружавшие эти дуэли ритуалы и кодексы чести. Читатель узнает, какое отношение к дуэлям на ножах имеют танго, фламенко и музыка фаду, как финский нож — легендарная «финка» попал в Россию, а также кто и когда создал ему леденящую душу репутацию, как получил свои шрамы Аль Капоне, почему дело Джека Потрошителя вызвало такой резонанс и многое, многое другое.
Книга посвящена исследованию семейных проблем современной Японии. Большое внимание уделяется общей характеристике перемен в семейном быту японцев. Подробно анализируются практика помолвок, условия вступления в брак, а также взаимоотношения мужей и жен в японских семьях. Существенное место в книге занимают проблемы, связанные с воспитанием и образованием детей и духовным разрывом между родителями и детьми, который все более заметно ощущается в современной Японии. Рассматриваются тенденции во взаимоотношениях японцев с престарелыми родителями, с родственниками и соседями.
В монографии изучается культура как смыслополагание человека. Выделяются основные категории — самоосновы этого смыслополагания, которые позволяют увидеть своеобразный и неповторимый мир русского средневекового человека. Книга рассчитана на историков-профессионалов, студентов старших курсов гуманитарных факультетов институтов и университетов, а также на учителей средних специальных заведений и всех, кто специально интересуется культурным прошлым нашей Родины.
Книга посвящена исследованию исторической, литературной и иконографической традициям изображения мусульман в эпоху крестовых походов. В ней выявляются общие для этих традиций знаки инаковости и изучается эволюция представлений о мусульманах в течение XII–XIII вв. Особое внимание уделяется нарративным приемам, с помощью которых средневековые авторы создают образ Другого. Le present livre est consacré à l'analyse des traditions historique, littéraire et iconographique qui ont participé à la formation de l’image des musulmans à l’époque des croisades.
Пьер Видаль-Накэ (род. в 1930 г.) - один из самых крупных французских историков, автор свыше двадцати книг по античной и современной истории. Он стал одним из первых, кто ввел структурный анализ в изучение древнегреческой истории и наглядно показал, что категории воображаемого иногда более весомы, чем иллюзии реальности. `Объект моего исследования, - пишет он, - не миф сам по себе, как часто думают, а миф, находящийся на стыке мышления и общества и, таким образом, помогающий историку их понять и проанализировать`. В качестве центрального объекта исследований историк выбрал проблему перехода во взрослую военную службу афинских и спартанских юношей.
«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.