Киевские митрополиты между Русью и Ордой (вторая половина XIII в.) - [6]
Приходится признать, что в силу множества субъективных и объективных причин церковным ученым-эмигрантам не удалось изменить вектор в изучении истории Русской Церкви и России периода монгольского господства. Работы и взгляды этих ученых находились под сильным влиянием идейного наследия русской дореволюционной церковной историографии. Однако им удалось достичь главного — сохранить и поддержать среди русскоязычной эмиграции интереса к истории покинутой ими родины. На этом фоне выдающимся событием стало появление работы Г.В. Вернадского, сына советского ученого В.И. Вернадского, «Монголы и Русь». Интересы исследователя-эмигранта были связаны с областью истории русско-ордынских отношений. Г.В. Вернадский почитается в качестве одного из основателей евразийства. В результате, его взгляд на историю Руси проникнут единой целью — доказать существование широких социально-политических и культурных взаимовлияний Руси и Орды. По мнению историка, все эти взаимодействия сыграли значительную роль в укреплении позиций Московского государства и «смерти» Золотой Орды. В отличие от зарубежных церковных историков-эмигрантов, Г.В. Вернадский не гнушался использованием опыта советских ученых и в большинстве случаев перерабатывал догадки и идеи своих советских коллег, подтверждая, опровергая или совершенствуя их[33]. Важным шагом вперед стало использование Г.В. Вернадским современных ему зарубежных исследований. Остается признать, что в целом, по своему качеству, монография «Монголы и Русь», не уступает многим современным научным работам. Однако появление данного труда можно рассматривать как исключительное явление, лишь подтверждающее, общую характеристику корпуса работ по истории церкви, написанных в условиях эмиграции.
Формирование советской историографии, затрагивающей историю русской церкви XIII в. и Золотой Орды, в полной мере отражает всю гамму противоречий, характерных для процесса становления и развития исторической науки в СССР. Как и дореволюционная, советская историография не обладала полным идейным единством. Различия в исследовательских концепциях и подходах присутствует и в том, как формировались научные интересы ученых, и в том какие мотивы и обстоятельства влияли на возникновение и развитие этих интересов. Подобно дореволюционной, советская историческая наука было пропитана идеологическими концепциями и назидательным тоном.
В итоге, в советской историографии можно выделить три основных подхода, способствовавших возникновению в значительной мере отличных друг от друга историографических комплексов исследовательских работ. Каждый из них формировался в рамках специфических научных, философско-мировоззренческих и идейных влияний. Но практически все они были вынуждены с большей или меньшей степенью старания приспосабливать свои выводы к положениям марксистско-ленинской концепции исторического развития[34].
Первую группу исследований составляют специальные работы, посвященные истории Русской церкви. Часть из них была написана в 20–30-е годы XX в. Однако наиболее яркие исследования приходятся на последние годы советской власти. При всем их сходстве между ними присутствовали и существенные различия.
Содержание работ, изданных в первые два десятилетия строительства социализма, отражало всю гамму эмоций, связанных с постреволюционным отрицанием прежнего историографического опыта. Как и для многих иных произведений этого периода для них характерны крайние идеологические марксистские концепции, построенные на теории непримиримой классовой борьбы. Практически во всех них присутствует острое антиклерикальное звучание.
Основу второй группы составляют работы по истории Золотой Орды, созданные в предвоенное и послевоенное время. В своей основе они сформировалась за счет единой и во многом категоричной линии, построенной на рассмотрении истории монгольского нашествия в контексте отражения агрессии. Все это вписывалось в умонастроения эпохи. Концепция о вражеском окружении советского государства автоматически переносилась на реалии XIII–XIV вв. В результате, история русско-ордынских отношений представала как непрекращающаяся двухсотлетняя борьба русского народа против «монгольской экспансии».
Третья группа объединяет работы, посвященные текстологии древнерусских источников. Большинство из них изданы в 70–80-е гг. XX в. На эти же годы приходится введение в широкий научный оборот новгородских берестяных грамот.
Как уже отмечалось, первая группа историографических источников охватывает работы, написанные и изданные в разное время. Специфическое содержание исторических работ, написанных в 20–30-е годы объяснялось не только революционным пылом авторов. Такая нервозная ангажированность публикаций извинялась еще одним обстоятельством: затяжным кризисом университетского образования и закрытием (до 1937–1939 гг.) большинства исторических факультетов[35]. Созданные в этот период работы по истории церкви отличались своей крайней тенденциозностью и предвзятостью. При всей важности и актуальности задававшихся в исследованиях исторических вопросов, их разрешение плохо вписывалось в общепринятые нормы научной дискуссии. Практически все советские издания тех лет обладали предельной придирчивостью и критичностью. Возникшая ситуация стала возможной не только по политико-идеологическим причинам, но и особенностями методологии исследований, созданных в церковной среде.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.