Киднеппинг по-новорусски, или Вождь Малиновопиджаковых - [6]

Шрифт
Интервал

Смешно, правда? Макакаша. Макакаша. Смешно тебе? Нет?

САВЕЛИЙ. Где паяльник?

ТОЛЯ. Нету у нас паяльника. Мы мирные. Клоуны мы. Из цирка.

Савелий достал откуда-то утюг.

ТОЛЯ (увидел утюг, сглотнул). Из цирка мы. Из цирка… Ты это чего собрался?

САВЕЛИЙ. Можно и утюгом вместо паяльника. Пахан так делал. Тоже ништяк. Только жареным пахнет. Шашлыками.

ТОЛЯ. Кто пахнет? Не надо, мальчик! Я не хочу шашлыков. Я вегетарианец. Траву только ем. Как лошадка. Ням-ням. Траву…

САВЕЛИЙ. Щас ты мне всё расскажешь. (Задрал рубашку у Толи на пузе.)

ТОЛЯ. Мальчик, не надо! Я тебе и так всё расскажу…

Савелий поставил утюг Толе на живот.

Толя вскрикнул.

ТОЛЯ. Что тебе рассказать?! Я всё-всё расскажу! Ничего не утаю! Что тебе рассказать?! Давай, я тебе сказку расскажу. Жили-были… жили-были…

САВЕЛИЙ. Пока не надо. Когда уже терпеть не сможешь, тогда колись.

ТОЛЯ. Я уже не могу! Колюсь! Всё!

САВЕЛИЙ. Я еще не включил.

ТОЛЯ. Мне тяжестью давит! У меня желудок больной, печень! Я алкоголик с детства. Ой! Больно уже! Ой! Ой!

Савелий включает утюг в розетку.

Толя кричит.

Савелий потирает руки.

ТОЛЯ. Уже всё, мальчик… Уже терпеть не могу больше. Помру сейчас. Всё теперь скажу. Всё-всё-всё-всё!

САВЕЛИЙ. Жареным еще должно запахнуть.

ТОЛЯ. Да ты чего? Каким жареным? Не надо жареным. Ты чего? Мальчик, пожалуйста. Я не буду больше, мальчик. Мы пошутить только хотели. Мы цирк хотели построить. Новенькие кресла. Люстры золотые. Буфет. Гардероб. Писсуары. Вождя Краснокожих играть. Я, Шура и Макакаша. Макакаша это обезьянка. Я тебя с ней познакомлю, хочешь? Ма-ка-ка-ша. То ли макака, то ли какаша. (Очень истерически смеётся.) Смешно, правда? А Вождь Краснокожих это рассказ такой. О. Генри написал. О. Генри. Просто буква О, а потом уже Генри. Гэ, е, нэ, рэ и и. Это писатель такой. Американский. Он про дикий запад писал. А дикий запад — это тоже самое, что сейчас у нас, только в Америке и давно. Мальчик, жжёт уже. Сильно уже жжёт. Хочешь, я тебя в цирк свожу? Слона покажу. Змею. Писсуары покажу. Гардероб. Люстры, мальчик. Буфет. Там пирожные продают. Японские, французские, мексиканские и эти… Как их? Эти… Ма… Ма… Мала… Мала… Ой, мальчик, убирай! Больно! Я не хотел! Я цирк хотел! Макакашу! Вождя Краснорожих играть! Ой! Не могу больше! Ой! Мамочка! Мамочка!

Из-под утюга валит дым.

Толя кричит.

Вдруг гаснет свет.

Темно.

Картина четвёртая
(Выкуп)

Телефонная будка без единого стеклышка. На будке надписи. Матерные и не очень.

В будке стоит Шура. Одной рукой надевает штаны, другой держит книгу О. Генри «Вождь Краснокожих». Трубка зажата у него между плечом и подбородком.

Штаны никак не хотят прикрыть его наготу.

ШУРА. Алло… Алло… Что? Это я. Кто? Сэм… Такой… Слушайте меня внимательно. (Читает.) «Мы спрятали вашего мальчика в надёжном месте, далеко от города. Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» Что? Сыщики. Это милиция значит. Какой еще красноперый? Нету у меня никаких перьев. Не перебивайте, пожалуйста! Так. Где я остановился. (Снова читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» (Раздраженно.) Сказал же, что сыщики — это милиционеры, а милиционеры — это сыщики. Ясно? Всё. Продолжаю. (Читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сы… милиционеры напрасно будут его искать. Окончательные и единственные условия, на которых вы можете получить его обратно, следующие: мы требуем за его взращение, то есть возвращение, тут опечатка, не обращайте внимания. Мы требуем за его возвращение полторы тысячи долларов…» Ой, то есть это они требовали полторы тысячи долларов. Билл и Сэм. А мы не Билл и Сэм. То есть мы Билл и Сэм, но другие Билл и Сэм. А те Билл и Сэм это литературные герои. И вот те Билл и Сэм, которые не мы, требовали полторы тысячи. Сперва хотели две, а потом решили полторы. Потому что мальчишка их достал очень. И вот они поэтому требовали полторы. Но тогда деньги были другие. Дикий запад, каманчи, бледнолицые, клондайки, ограбления поездов, всё такое, понимаете? Что? Вообще ни фиша не поняли? Ясно. Тогда слушайте. Короче, мы свистнули, стянули, украли вашего садиста сынулю. За его жизнь мы требуем мильен долларов США в мелких купюрах. Ни на какие уступки мы не пойдём. Деньги вы должны будите… Что?.. Куда вы мне паяльник засунете?.. В асфальт меня закопаете?.. Что вы мне отрежете?.. Зачем он вам? Кто я?.. А что это такое?.. Куда мне идти?.. Это не очень далеко… Спасибо. До свидание. Я перезвоню.

Опустил трубку на рычаг. Стоит на одной ноге, напяливает штаны. Пошатнулся, вывалился из будки.

Лежит.

ШУРА. Фуфелом каким-то назвал. (Прохожим.) Знает кто-нибудь, что это такое?

Но никто не смог объяснить ему значение столь странного слова.

ШУРА (пожал плечами). Вот и я не знаю.


Картина пятая
(Коловращение жизни)
Темно. Тишина. Скрипит дверь. Шаги.

ГОЛОС ШУРЫ. Толя, я вернулся… Где свет?.. Спишь, что ли? (Что-то гремит.) Зараза! Толя… Чем пахнет? Котлеты жарил? Нет? Блины? Нет? Картошку? Толя… Пробки вышибло… Сейчас… А! Рустудыть её в это… Сейчас я… Вот…

Загорается свет.

Комната вся в дыму.

ШУРА (идёт, разгоняя руками смог). Толя, ты где? Сгорело что-то? Толя? Ты где, Толя? У тебе тут сгорело что-то… Я ж тебе говорил плитку не трогай. Коротит она. Толя… Где ты?


Еще от автора Василий Владимирович Сигарев
Любовь у сливного бачка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пышка

Этот спектакль о непростом моральном выборе молодой женщины, который она совершает не по законам общепринятой нравственности, а по велению своего сердца. Но люди оказываются неблагодарны, и Элизабет Руссе, подобно Орлеанской Деве, принимает страдания за свой подвиг.


Пластилин

Культовая пьеса Василия Сигарева «Пластилин». Премии «Антибукер» и «Дебют».


Божьи коровки возвращаются на землю

«Божьи коровки возвращаются на Землю» — история о молодых людях, которые живут на окраине Города. По соседству с их домом находится Кладбище. Молодежь свой дом называет в шутку «пристанищем живых и мертвых». Судьба собрала здесь воедино обитателей «дна жизни», так хорошо известного нам еще по пьесам классиков (достаточно вспомнить бессмертное произведение Горького «На дне», ставшее хрестоматийным). В одном месте собраны воры и наркоманы, алкоголики, проститутки и барыги. Кажется, что ничем не вытравить отсюда тяжкий прикладбищенский смрад — таким рисует нам автор современное жизненное «дно».


Парфюмер

«История одного убийцы» рассказывает о жизни человека, чья «гениальность и феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории — летучим царством запахов».


Черное молоко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Мафия и нежные чувства

Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.


Начало конца

Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.


Лист ожиданий

Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.


Ямщик, не гони лошадей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Глупая для других, умная для себя

Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.


Виндзорские насмешницы

В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.